ным распознавание в каждом частном случае: будет ли добавочный уговор условие или modus. То и другое выражается одними и теми же словами. Если представляется сомнение в смысле фразы, то следует толковать ее по намерению сторон, рассмотрев все обстоятельства дела[1].
Некоторые римские юристы пытались различить условие и modus, употребляя для первого частицу si, а для второго ut (L. 80 D. 35, 1). Но обыденное употребление этих частиц могло возбуждать в каждом случае сомнение: имеем ли дело с условием или modus’ом. В источниках же нередко употребляется слово «conditio» там, где дело идет о modus (L. 71 § 1, D. 35, 1; L. 2 § 7 D. 39, 5; L. 44 D. 40, 4).
Если нельзя распознать воли сторон, то принимается praesumptio modi, как меньшее ограничение акта[2], как поддерживающее правовую действительность акта[3].
Но с modus’ом не следует смешивать таких заявлений дарителя, которыми он не желает собственно возложить обязанность на одаряемого, а выражает только простое свое пожелание или совет, или повод к дарению, не имеющие в своих результатах для него никакого интереса, как, напр., А. дарит Б. 100 р., прибавив, чтобы Б. купил себе на эти деньги какую-нибудь вещицу. Подобные заявления необязательны для одаряемого[4].
От modus’a существенно отличаются такие уговоры при волеизъявлении, которыми существование правоотношения ставится в зависимость от наличности известных обстоятельств или достижения определенной цели; в случае же изменения этих обстоятельств или недостижения данной цели, одна из сторон имеет право иском или возражением о неправильном обогащении уничтожить установившееся правоотношение. Эти оговорки часто называют также предположениями[5]. Их следует отличать и от условий, и от modus’a; от первых тем, что при этих оговорках акт не только устанавливает правоотношение, но и подлежит выполнению, не оставляя сомнения в его действительности и приобретении права; только сторонам предоставлено право в известных
