— Отлично. Нѣтъ ничего проще: всякая царица—женщина, и всякая женщина—царица… теперь ступай домой и скажи это всѣмъ другимъ маленькимъ дѣвочкамъ.
Божья Коровка рада была убраться поскорѣе отсюда, пока какой-нибудь озорникъ воробей не съѣлъ. Онѣ полетѣли домой, быстро-быстро… А тамъ ужъ ждутъ Аленушку всѣ цвѣточки. Они все время спорили о томъ, что такое царица.
Баю-баю-баю…
Одинъ глазокъ у Аленушки спитъ,—другой смотритъ, одно ушко у Аленушки спитъ,—другое слушаетъ. Всѣ теперь собрались около аленушкиной кроватки: и храбрый заяцъ, и медвѣдко, и забіяка-пѣтухъ, и воробей, и воронушка-черная головушка, и Ершъ Ершовичъ, и маленькая-маленькая козявочка. Всѣ тутъ, всѣ у Аленушки.
— Папа, я всѣхъ люблю…—шепчетъ Аленушка.—Я и черныхъ таракановъ, папа, люблю…
Закрылся другой глазокъ, заснуло другое ушко… А около аленушкиной кроватки зеленѣетъ весело весенняя травка, улыбаются цвѣточки, много цвѣточковъ: голубые, розовые, желтые, синіе, красные. Наклонилась надъ
