дело об имуществе, но ни в каком случае не дело уголовное, напр., об оскорблении (реш. общ. собр. кассац. депар. 1881 года, № 27).
Кроме этого, я должен обратить еще внимание на выражение 373 ст. — „имеющие тяжбу“. Выражение это указывает, что рассматриваемый отвод может быть предъявлен только в то время, когда тяжба или, лучше сказать, дело еще идет, еще не окончено. Поэтому при обсуждении правильности отвода необходимо каждый раз обсудить, действительно ли тяжба между одной из сторон процесса и свидетелем, во-первых, получила свое начало в каком-либо установлении и, затем, не окончена ли она. Выше мы имели случай заметить, что за начало процесса в суде гражданском вообще следует считать момент подачи искового прошения; что же касается до возникновения дела в других учреждениях, то в этом отношении за начало дела, в большинстве случаев, также следует считать момент подачи прошения. Я говорю: в большинстве случаев — потому, что из этого общего правила можно указать и исключения; так, напр., подачей прошения лицом, потерпевшим от преступления, судебному следователю, лицо это, через подачу прошения, не становится еще стороной в уголовном деле, до тех пор, пока оно не выступит в качестве гражданского истца в тех случаях, когда преступление преследуется независимо от жалобы потерпевшего. Но, несмотря на возможность исключений, начало дела определить нетрудно. Гораздо более затруднений может представиться при разрешении, в каждом данном случае, вопроса о том — следует ли считать производившееся дело оконченным? Это потому, что исход того или другого дела может быть весьма различен; по тем не менее я должен сказать, что в большинстве случаев дело следует считать оконченным только тогда, когда последовавшее по делу решение или приговор уже окончательно приведены в исполнение, или же когда исполнение но какой-либо причине сделалось или невозможным, вследствие, напр., пропуска давности, или ненужным, напр., вследствие примирения, а не только тогда, когда решение вступило в законную силу и когда никакие способы обжалования его невозможны, так что нахождение дела в производстве, напр., кассационной инстанции, может служить еще основанием к отводу. В других же случаях, напротив, дело может считаться оконченным совершенно при других обстоятельствах, когда, напр., дело прекращено в установленном порядке, уголовное — обвинительной камерой, или даже по 277 ст. угол. суд., а гражданское, когда производство уничтожается по 689 ст. и проч. Одним словом, мне кажется, что в отношении определения момента окончания дела невозможно установить одно какое-либо общее начало, вследствие чего и следует в каждом данном случае предоставить суду, по соображении имеющихся в виду данных, определять каждый раз, следует ли считать дело оконченным и отвергнуть на этом основании отвод, или же признать тяжбу еще существующей и устранить свидетеля. Что касается далее отвода лиц, могущих иметь выгоду от решения дела в пользу той стороны, которая сделала на них ссылку, то об этом основании отвода сказать здесь, кроме того, что̀ уже мной было изложено выше, при рассмотрении 2-го пункта 370 ст., более нечего. Соображения, указанные мной тогда, должны быть применяемы и при обсуждении отвода по этому последнему основанию.
В силу последнего 5-го пункта 373 ст., от свидетельства по отводу могут быть устраняемы поверенные, если на них ссылаются их доверители. Выражение статьи довольно обще, почему скорее всего следует признать, что отвод от свидетельства может быть предъявлен не только против поверенного ad hoc, или против поверенного, уполномоченного на ведение данного дела, того ли самого, по которому поверенный является представителем тяжущегося на суде и на которого, вместе с тем, сде-
