суд., изд. 2, т. I, стр. 175), Малинина (Убежд. судьи, стр. 44) и Гольмстена (Принцип тожд. Журн. гражд. и угол. пр. 1884 г., кн. 2, стр. 77), должна лежать обязанность вообще принятия исков к рассмотрению, в силу пророгационного договора.
Второе условие для осуществления волюнтарной подсудности, о котором говорится в 228 ст., заключается в том, что стороны могут, по взаимному согласию, избрать для разрешения их спора и не тот суд, которому, по общим правилам, дело их было бы подсудно. Конечно, и в этом случае стороны могут, по своему усмотрению, избрать какой-либо суд для разрешения их спора только тогда, когда спор будет такого рода, что в отношении его допускается применение волюнтарной подсудности, или что стороны могут воспользоваться волюнтарной подсудностью и при взаимном согласии их лишь в границах, в которых вообще допускается законом волюнтарная подсудность. Собственно же 228 ст. допускает осуществление волюнтарной подсудности при условии взаимного согласия сторон подчинить их спор не тому суду, которому их спор подсуден по общим правилам, но все равно, как спор настоящий и уже возникший, так и спор, могущий возникнуть в будущем, как это указано в рассуждениях составителей устава и как это также совершенно справедливо заметили сенат (реш. 1884 года, № 96) и Гольмстен (Учебн. гражд суд., стр. 61), на том основании, что дозволением включать в договор при самом заключении его условия о подсудности законодатель, очевидно, тем самым имел в виду допустить, по воле сторон, применение волюнтарной подсудности, именно, по отношению споров, могущих возникнуть в будущем. Но, каким образом и в какой форме должно выразиться взаимное согласие сторон на начатие дела в известном суде, не в том суде, ведению которого дело подлежало бы на основании общих правил подсудности? Во-первых, по правилу 227 ст., согласие свое на разбирательство дела в известном суде стороны могут выражать в самом том договоре, по поводу исполнения которого могут возникнуть между ними споры. Затем, по совершенно справедливому указанию сената (реш. 1884 года, № 96) и Гольмстена (Учеб. гражд. суд., стр. 61), выражение согласия на разбирательство дела в известном суде может быть допускаемо, или в отдельном особом договоре о подсудности, или даже в особой подписке о подсудности. Кроме того, выражение согласия на разбирательство дела в известном суде должно быть допускаемо и в других формах, хотя и при отсутствии предварительного договора о подсудности. Без сомнения, нельзя требовать, чтобы согласие это всегда выражалось, положим, в коллективном прошении сторон, которое подавалось бы в суд в виде искового прошения перед начатием дела; хотя, конечно, такое прошение служило бы лучшим выражением взаимного согласия сторон предоставить разрешение их спора именно тому суду, в который подается прошение. Но, во всяком случае, необходимо, чтобы при подаче искового прошения в суд, которому дело было бы неподсудно, если бы не существовало соглашения сторон о разборе их дела именно в этом суде, были, вместе с тем, представлены доказательства того, что соглашение противной стороны на разбор дела в этом суде действительно выразилось, действительно существует. Таким доказательством может быть, напр., подписка противной стороны, или засвидетельствованное нотариусом заявление о согласии разобраться в том суде, в который истец желает подать прошение, и проч., во всяком случае согласие противной стороны на разбор дела не в том суде, в котором, по общим правилам подсудности, оно должно бы быть рассмотрено, должно бы быть положительно доказано; согласие это не предполагается, а потому одного, так сказать, безмолвного согласия недостаточно, потому что безмолвное согласие
