случаев, положительно в законе указанных), — но об отступлении от существенного начала и притом начала права публичного, имеющего в высшей степени важное значение, в отношении правильного отправления правосудия и гарантирующего единство национального языка, а потому“ и проч. Если и французская юриспруденция должна прибегать иногда к распространительному толкованию постановлений закона, поражающих недействительностью те или другие действия, когда они совершаются с отступлениями от таких правил закона, которые установлены в интересе общем государственном, то, тем более, это допустимо у нас, при большей неполноте и неясности постановлений нашего закона, хотя вообще окончательные выводы приведенного решения французского кассационного суда и никак нельзя признать вполне правильными и согласными с общими началами, выработанными наукой права. Выводы эти оправдываются только необходимостью и современным состоянием законодательства, не более. В самом деле, могут быть случаи, когда недействительность тех или других процессуальных действий, совершенных вопреки порядку, законом предписанному, до такой степени очевидна, что составители уставов и не считали как бы необходимым прямо указывать на недействительность их в прямом постановлении закона, полагая, что на практике и без того не может возникнуть никакого сомнения в том, что недействительность должна наступить сама собой; в особенности если известное правило, определяющее порядок совершения тех или других действий, установлено в интересе общем государственном. Так, напр., и у нас в правилах устава, определяющих случаи возвращения прошений, ничего не упоминается о том, чтобы прошение, написанное на каком-либо иностранном языке, подлежало возвращению; но, если принять во внимание, что правило, требующее, чтобы в русских судах и все производство было на отечественном языке, установлено в интересе общем государственном, то придется признать, хотя бы на основании указанных выше соображений французского кассационного суда, что прошения, а равно и всякая бумага, ответ, возражение и проч., подаваемая в суд, писанная на языке иностранном, не может подлежать принятию, несмотря на то, что в уставе об этом и ничего не говорится. Далее, отступления от установленного законом порядка для совершения некоторых процессуальных действий могут быть иногда таковы, что самые действия, совершенные без соблюдения указанного законом порядка, будут как бы не окончены, так что достижение цели, к которой направлено известное действие, вследствие этого окажется невозможным. Мне кажется, что и при таких обстоятельствах процессуальное действие, неоконченное и не достигающее цели, также должно быть признано недействительным или абсолютно, или релятивно, смотря по важности упущения, хотя бы о недействительности такого действия закон и умалчивал. Абсолютной недействительностью, как мы видели выше, поражается подача искового прошения в тех случаях, когда прошение вовсе не принимается судом; а недействительностью релятивной подача прошения поражается в том случае, когда оно оставляется без движения. Если считать допустимым применение по аналогии этих указаний по отношению последствий тех или других нарушений закона при подаче исковых прошений и относительно определения последствий подачи состязательных бумаг, то представится, конечно, возможным признать, что и нарушения требований закона относительно составления состязательных бумаг и представления необходимых при них приложений, должны сопровождаться никакими иными последствиями, как или непринятием бумаг судом к рассмотрению, или оставлением их без движения по распоряжению председателя суда. Какими же из этих последствий должны сопровождаться те или другие отступления
377
Ст. 320—321.
