прокурорского надзора вряд ли могут оказаться более сведущими и компетентными в разрешении вопросов гражданского права и процесса, чем судьи, как лица, занятые преимущественно обнаружением и преследованием преступлений, для чего необходимо знание права уголовного, а не гражданского. Поэтому то, если смотреть на участие прокурора в делах гражданских, как только на средство к лучшему охранению силы законов гражданских, как полагает Муллов (Журн. гражд. и угол. пр. 1876 г., кн. 3, стр. 172), то цель разбираемых правил устава вряд ли окажется достижимой; напротив, если принять, что правила эти установлены у нас с той же целью, как и по уставу французскому, то они получают вполне разумное значение, хотя в действительности, по свидетельству Юренева и Вербловского, заключение прокурора по делам гражданским, в огромном большинстве случаев, отчасти вследствие неподготовленности лиц прокурорского надзора к разрешению гражданских дел, а отчасти вследствие не особенно серьезного их отношения к исполнению обязанности по предмету дачи заключений, представляется совершенно бесполезным. Впрочем, в нашей юридической литературе, по поводу участия прокурора в рассмотрении дел гражданских, был высказываем даже такой взгляд, что прокурор является у нас в гражданском процессе не только охранителем интересов тех лиц или ведомств, по делам которых требуется его заключение, но что он является даже прямо стороной в процессе гражданском, подобно тому, как и в процессе уголовном. Такой взгляд был высказан Спасовичем (За много лет, стр. 416) и в последнее время Борицким, в его статье: „Наша прокуратура“ (Судеб. Вестн. 1877 г., № 6). Несмотря однако же на авторитет Спасовича, я никак не могу согласиться с высказанным им и Борицким взглядом, именно на том основании, что прокурору в гражданском процессе не предоставлено у нас, за исключением только одного вышеприведенного случая, тех прав, которые принадлежат сторонам процесса: напротив, в подтверждение высказанного мной взгляда на участие прокурора в рассмотрении дел гражданских, я могу указать на одно место рассуждений, предпосланных основным положением в издании государственной канцелярии (ст. XX), в которых между прочим сказано: „дела, в коих одна из сторон или же обе находятся под особым покровительством законов, например: дела казны, малолетних и т. п., требуют по свойству своему, чтобы формы производства сего рода дел были обставлены особыми гарантиями. Эти особенности вызывают необходимость участия в делах сего рода, независимо от судей, и особого представителя правительства, в лице прокурора“. Это место рассуждений, мне кажется, с достаточной ясностью указывает, по крайней мере, на то, что составители основных положений смотрели на прокурора только как на охранителя интересов перечисленных лиц и ведомств в гражданском процессе, но ни в каком случае как на сторону процесса. В виду этого обстоятельства, следует полагать, что заключение прокурора по его содержанию должно заключаться только в изложении кратко мотивированного обстоятельствами дела и подходящими законами мнения о том, как следует решить дело, и что оно, напротив, ни в каком случае не должно быть выражаемо в пространных речах, произносимых в защиту интересов той, или другой стороны. В случае попытки прокурора к даче заключения в форме такой речи следует, кажется, даже признать за председателем суда право останавливать прокурора. Самые, затем, случаи, когда прокурор обязан давать свое заключение, указаны в следующей статье устава.
Ст. 343. Прокуроры дают свое заключение в следующих случаях:
1) по делам казенного управления;
