может не показаться только то обстоятельство, что он, сделавши в общем верное разграничение понятий право- и дееспособности, в то же время смешивает различные обстоятельства, могущие по нашему закону влиять особо или на правоспособность лица, или на его дееспособность, как, напр., возраст, пол, здоровье, расточительность, подданство, национальность, вероисповедание и проч., относя их к одной категории обстоятельств, могущих влиять будто бы только на дееспособность лица, далеко не давая, притом, сколько-нибудь исчерпывающего их перечисления (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 77—98), между тем, как многие из них должны влиять, по совершенно справедливому замечанию Васьковского, не на дееспособность лица, а на его правоспособность. Васьковский, напротив, строго разграничивая, подобно Шершеневичу, понятия право- и дееспособности лица, в то же время совершенно основательно не смешивает и обстоятельства, могущие влиять на его право- и дееспособность, а рассматривает их особо, хотя и не дает достаточно исчерпывающего перечисления обстоятельств, могущих влиять собственно на правоспособность лица, сделать что, впрочем, и на самом деле у нас представляется, как мы сейчас увидим, почти невозможным (Учеб. гр. пр., вып. 1, стр. 46; 56—62; 100—112). Приблизительно таким же образом, как и Васьковский разграничивают понятия правоспособности и дееспособности сенат (реш. 1896 г., № 44), а также Рейнке, по мнению которого под первой следует разуметь состояние лиц, в котором они признаны способными быть субъектами гражданских прав, а под дееспособностью состояние лиц, в котором они признаны способными совершать юридические действия. Дееспособность лица должна определяться, по его объяснению, национальными законами лица, т. е. законами места его водворения (Русско-польское междуобластное частное право. Жур. Мин. Юст. 1907 г. кн. 9, стр. 41; 45; 47).
С тем положением Кавелина и Шершеневича которым они утверждают, что правоспособность должна быть предполагаема за каждым лицом в полной мере, поскольку она не ограничена законом в том или другом отношении, напротив, нельзя не согласиться, как с таким положением, подтверждение которому дает, между прочим, и положительный закон, так как из 3 ст. IX т. законов о состояниях не может быть не выведено то заключение, что все лица пользуются правами состояния того сословия, к которому они принадлежат, в пределах ограничений, в законе указанных. Постановление это как нельзя лучше подтверждает и то положение, высказанное Кавелиным, которым он утверждает, что ограничения правоспособности, напротив, без указания на них в законе, никогда не предполагаются. Все такие ограничения правоспособности Кавелин разделяет на физические, к которым он относит ограничения по соображении возраста, болезненного состояния лица и подобных обстоятельств, и гражданские, к которым он относит те весьма многочисленные ограничения правоспособности, установленные нашим законом по соображении состояния, звания лица, его религии, рождения, образования, пола и многих других положений лица в государстве, — ограничения, являющиеся продуктом истории нашего государства и обусловливаемые его бытом и нравами. Из этих ограничений, очевидно, только последние могут быть отнесены к категории ограничений собственно правоспособности, так как первые суть обстоятельства, могущие влиять только на дееспособность лица, а не на его правоспособность, вследствие чего нельзя не признать, что ограничения правоспособности на самом деле представляются ограничениями только гражданскими, и этих ограничений в нашем законе, установленных по соображении весьма различных обстоятельств, действительно довольно много. Но что особенно затруднительной делает работу их груп-
