указания на такие имущества, которые по их природе представляются делимыми, так как только для квалификации этих последних имуществ они и необходимы. Относя, однако же, эти последние имущества к разряду имуществ нераздельных, закон, очевидно, отступает от общего начала им же принятого в основание разделения вещей на раздельные и нераздельные по их существу или природе, вследствие чего и на самое усвоение им двойного разделения вещей на те и другие по их природе и по закону следует смотреть, как на общее правило и исключение из него, т. е. принимать разделение их по первому признаку, как за основное, а второе, как допущенное из него изъятие, когда законом объявляются нераздельными такие вещи, которые по их природе суть вещи делимые. Если таково значение постановлений закона, перечисляющих эти последние имущества, то само собой разумеется, что перечисления эти, поскольку в них указываются как имущества нераздельные, по их природе раздельные, должны быть принимаемы как исключения из общего правила о их разделении по их природе, в значении исчерпывающих перечислений и таким образом, что все имущества, в них не означенные, но по природе их делимые должны быть относимы, напротив, к разряду имуществ раздельных.
Правом римским к разряду имуществ делимых по их природе из вещей недвижимых были относимы только земельные участки. Нельзя, кажется, не признать, что и у нас вполне имуществом раздельным могут быть признаваемы также только земли, на том основании, что только имущества земельные, а не другие, могут подлежать разделу на части без повреждения целого и таким образом, что каждая часть может, затем, составить собой предмет отдельного владения. По мнению Мейера (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 132), перечислять все вещи, которые должны быть относимы по их природе и существу к разряду вещей нераздельных, по многочисленности их представляется невозможным, тем более, что понятие юридической неделимости значительно отличается от понятия неделимости физической; но ввиду того, что неделимость юридическая обусловливается свойством и назначением вещей, следует при различении их всегда принимать во внимание признак их юридической делимости или то положение — утрачивает ли вещь свое первоначальное назначение, быв разделена на части, или нет. Римляне, напротив, не смущались разнообразием и многочисленностью вещей при разделении их на вещи делимые или неделимые по их природе и существу. Так, из имуществ недвижимых, как мы только что видели, к разряду вещей делимых они относили только земляные участки, а из вещей движимых только такие, которые определяются обыкновенно мерой и весом и отчасти числом, и именно только те из последних, для разделения которых не нужно прибегать к их ломке. Нет, кажется, оснований к непринятию к руководству этого указания в отношении различения вещей движимых делимых и неделимых и у нас, вследствие того, что вещи индивидуально определенные всегда и везде суть такие вещи, которые не могут быть делимы на части без повреждения их существа, или без нарушения их целости и, притом, одинаково, как вещи одушевленные, так и неодушевленные. Неделимыми затем, по их природе из вещей движимых могут представляться иногда вещи собирательные или совокупность вещей, если они представляют собой одно такое целое, которое без потери ценности не может быть разложено на отдельные вещи, его составляющие, как, напр., коллекции редких вещей, книг, картин и проч.
Юридическое значение, наконец, неделимости вещей, по объяснению Мейера (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 133), заключается в том, что вещи
