в чужом имуществе и о праве на квартиру; в-3-х, о вещных сервитутах и о правах участия в чужом имуществе; и в-4-х, об исках о виндикации недвижимого имущества и прав на него (art. 415). Затем, в частности уложение итальянское говорит еще о допустимости назначения в отказ по духовному завещанию долговых требований, а также о допустимости вообще цессии долговых требований (art. 844 и 1252). Эти постановления о правах, как объектах гражданских прав, уложения итальянского представляются, однако же, довольно отрывочными, а ввиду отсутствия в нем общих постановлений о правах, как вещах бестелесных, представляются, конечно, и далеко недостаточными и во всяком случае, менее достаточными, чем постановления права римского.
В нашем законе, хотя и отрывочные, но имеются среди общих его правил об имуществах, как объектах гражданских прав, постановления о так называемых им имуществах долговых, выраженные в 418 и 419 ст. X т., которыми к этому разряду имуществ относятся все имущества, в долгах на других лицах состоящие, и все то, что̀ принадлежит известному лицу по договорам, заемным письмам, векселям и всякого рода обязательствам, а также и иски на других по сим имуществам. По объяснению сената, под перечисленными в этих статьях имуществами, как долговыми, следует разуметь не что иное, как собственно обязательные права или требования (реш. 1888 г., № 101); правильность какового объяснения находит себе полное подтверждение и в том определении этих имуществ, сообразно которому предполагал установить различие между имуществами наличными и долговыми Сперанский при составлении им свода законов, как то видно из его записки „О содержании и расположении свода законов гражданских“, в которой он определяет имущества долговые, как jus ad rem или obligationes и относит к разряду их все те обязанности, в коих по долгам, по договорам и всякого рода обязательствам состоят к ним другие (Архив историч. и практ. свед. Калачева, 1859 г., кн. 2, стр. 8—9). Права и угодья в чужих имуществах Сперанский, напротив, относит к имуществам наличным. Думашевский, в его обзоре судебной практики, хотя также признает, что долговые имущества суть обязательственные права, но при этом он замечает, что таковыми имуществами должны быть признаваемы одинаково имущества лица, находящиеся в чужом владении, без различия того — принадлежат ли они ему по праву собственности или по праву обязательственному, вследствие чего, по мнению Думашевского, одинаково должны быть относимы к разряду имуществ долговых, как, напр., имущество, отданное на сохранение, которое не перестает быть собственностью поклажедателя, так и имущество, отданное в заем, которое становится собственностью должника (Жур. Мин. Юст., 1867 г., кн. 9, стр. 416). Замечание это представляется как нельзя более справедливым, во-1-х, потому что оно вполне соответствует точному смыслу 418 ст., по которой за имущества долговые считаются вообще все те, которые принадлежат известному лицу по договорам, без всякого различия того, принадлежат ли они ему по праву собственности, или же по праву обязательственному; а во-2-х, также потому, что по поводу тех и других кредитор имеет одинаково только право требования к должнику. Одним словом, все долговые имущества по отношению собственника их представляются, по совершенно справедливому замечанию Кавелина, предметами нереальными (Права и обязан., стр. 30), или, все равно, представляются res incorporales. Конечно, уже одно обстоятельство отнесения законом прав обязательственных или прав требований к категории имуществ, которые, по самому их назначению, как это утверждают и из наших цивилистов, напр., Победоносцев (Курс гр. пр.,
