жания сделки, или же существенных качеств предмета ее. Гордон, высказав в его статье „Действия поверенного, выходящие из пределов доверенности“ то заключение, что и у нас следует признавать недействительными сделки, совершенные под влиянием ошибки и заблуждения в существенных составных частях их, когда ошибка касается лица или предмета сделки, полагает возможным обосновать правильность этого заключения, напротив, правилом 684 ст. X т. и аргументом à contrario, вытекающим из правила 647 ст. X т. Именно, по его мнению, если из сопоставления этих статей возможно извлечение того заключения, что за упущения и неосторожные действия лицо подлежит ответственности, то оно должно быть признано ответственным также и за заблуждение, вследствие того, что заблуждение есть не что иное, как только последствие упущения или неосторожности (Жур. гр. и тор. пр., 1872 г., кн. 3, стр. 396). Более, затем, однако же, подробные и лучше мотивированные положения о возможном по нашему закону влиянии ошибки или заблуждения на действительность сделки высказали Победоносцев (Курс гр. пр., т. III, стр. 120—123) и Загоровский в его статье „Принуждение, ошибка и обман“ (Юрид. Вест., 1890 г., кн. 1, стр. 15—16). Так, они в основание их заключения о том, что и у нас ошибка, или заблуждение, должна быть принимаема в значении обстоятельства, могущего влиять на действительность сделки, кладут не только аналогию, представляемую правилом 1026 ст. X т. говорящем о недействительности духовных завещаний, совершенных с очевидной ошибкой в лице, или имуществе завещаемом, но, главным образом, то соображение, что заблуждением одной или обеих сторон сделки в отношении или лица контрагента, или же ее содержания, а также предмета в его существенных качествах, непременно нарушается свобода и истинность изъявления воли, вследствие чего и сделка, совершенная под влиянием такого заблуждения, как составленная неправильно, не может на основании 569 ст. X т., налагать на стороны обязанность ее исполнения, вследствие того, что в силу этой статьи договоры и обязательства, только правильно составленные, налагают на стороны обязанность их исполнения. Наконец, и сенат во многих решениях высказал то заключение, что нашему праву вообще не чуждо понятие ошибки или заблуждения при совершении актов, как обстоятельства, могущего влиять на действительность сделки, что подтверждают, по мнению сената, как частное правило 1026 ст., так и общие правила 700 и 701 ст., в силу которых произвол и согласие на заключение сделки вообще должны быть свободны и свобода которых не может быть не нарушена в некоторых случаях ошибкой или заблуждением, напр., в предмете сделки или существенных качеств его и проч. (реш. 1873 г., № 1450; 1875 г., № 858; 1884 г., № 28; 1890 г., № 9 и друг.).
Ввиду, однако же, отсутствия в нашем законе более определительных указаний на те случаи, когда ошибка или заблуждение должны считаться существенными настолько, что могут оказывать влияние на действительность сделки, и нельзя не согласиться с замечанием Победоносцева и Загоровского о том, что определение в каждом конкретном случае существенности ошибки должно быть предоставлено свободному усмотрению суда при руководстве теми началами, которые выработаны в этом отношении теорией права или правилами, нашедшими достаточное выражение в праве римском и новейших западноевропейских законодательствах. Согласно этому замечанию у нас может иметь полное значение и может быть принимаемо во внимание указанное правом римским разделение ошибки или заблуждения на существенное — error essentialis, когда оно касается или природы сделки — error in negotio, или лица сделки — error in persona, или, наконец, предмета сделки — error in corpore или существенных свойствах его — error in sub-
