ности или общественному порядку, за каковые условия не могут быть почитаемы также и условия об исполнении обязанностей, напр., невозможных или неразумных, или, как указывает уложение саксонское, ставящих лицо обязанное в сметное или невозможное положение. Последствия включения в сделку определений о возложении таких обязанностей заключались по праву римскому в том, что такие определения считались в сделке как бы не изложенными, а самая сделка признавалась безусловной. Следует, кажется, признать, что и у нас, ввиду правила 1029 ст. X т., по которому распоряжения в завещании, законам противные, должны быть почитаемы недействительными, а остальные, напротив, должны оставаться в силе, последствия включения в сделку таких определений должны заключаться только в их устранении, а никак не в недействительности самой сделки. Что последствием, наконец, включения в сделку определений о возложении такой обязанности, исполнение которой не представляет никакого интереса ни для совершителя сделки, ни для лиц посторонних и, потому, представляется только как бы простым советом или пожеланием, должна быть ничтожность таких определений и у нас, то это очевидно и само собой и без всякого указания на это в законе.
Понятие превращения или conversio одной сделки в другую заключалось по римскому праву в том, что если сделка по внешнему ее выражению не удовлетворяла условиям той, которую стороны имели в виду совершить, но удовлетворяла условиям другой, с ней однородной, то она обсуждалась и приводилась в действие как последняя; если же, напротив, эта последняя сделка была не однородна с первой, то превращение сделки одной в другую не могло иметь места, и сделка считалась просто недействительной, вследствие чего, напр., недействительное духовное завещание не могло быть принимаемо в значении действительного кодицилла, а недействительная стипуляция не могла быть принимаема за constitutum и проч. (Baron, Pandecten, § 64). В новых законодательствах: уложениях итальянском и саксонском, напротив, пи определений понятия превращения одной сделки в другую, ни общих постановлений об этом нет, и только в последнем из них сделано указание на допустимость признания в силе в недействительной сделке тех частей ее, которые могут иметь силу, как особая сделка, каковое указание, затем, подробнее выражено в отношении допустимости принятия одного договора за другой, заключающееся в том, что в тех случаях, когда заключен один договор под внешним видом другого, то таковой обсуждается по правилам того договора, который стороны действительно имели в виду заключить (§§ 103 и 829).
В нашем законе также нет ни определения понятия превращения одной сделки в другую, ни общих постановлений об этом, но из некоторых частных его постановлений нельзя не усмотреть, что и им признается допустимым в некоторых случаях принятие одной сделки за другую и присвоение первой значения последней, когда бы она была выражена в форме первой. Такое указание на допустимость принятия одной сделки в значении другой, наши цивилисты Мейер (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 201) и Буцковский (Очерки судеб. поряд., стр. 109) справедливо усматривают в правиле 991 ст. X т. нашего закона, которым предписывается признавать такие духовные завещания, которыми имение при жизни владельца укрепляется бесповоротно за другим лицом дарственными записями и, наоборот, такие дарственные записи, по которым имущество должно поступить во вла-
