обнародования, между прочим, такого рода постановлений, которые имеют значение административных распоряжений, как, напр., распоряжения, исходящие от министров по вверенным им отраслям управления и проч., доказательством чему не могут не служить последние слова этой статьи: „и те распоряжения центрального правительства, коим придается общеобязательное значение“; но, несмотря на это, нельзя также не признать и то, что в нем говорится и о такого рода постановлениях, как указы сената и трактаты, которые ни в каком случае не имеют значения административных распоряжений, но представляются по их содержанию и значению настоящими законами. Неопровержимым доказательством этому последнему положению не может не служить весь наш свод законов, постановления которого, если только внимательно просмотреть те источники, из которых они извлечены, представляются, в огромном их большинстве, заимствованными именно из указов сената и, притом, таких, которые никогда Верховной Властью утверждены не были. Возможно также указать примеры заимствования многих постановлений Свода и из трактатов, заключенных по тому или другому предмету с государствами иностранными, как, напр., постановление, выраженное в примечании к 2139 ст. X т. I ч., которое внесено в законы из трактатов с Францией и Бельгией о действии у нас французских и бельгийских торговых товариществ, акционерных обществ и проч. Сенат, впрочем, в лице его кассационных департаментов, а также общих собраний их и первого департамента, и самим законом, выраженным в 2591 ст. учр. суд. уст., уполномочен постановлять по предложению министра юстиции такие определения в разъяснение точного разума закона, которые обнародуются, затем, в Собрании узаконений, как пояснительные законы и из которых впоследствии делаются иногда и извлечения, помещаемые в своде законов. Как на один из недавних примеров такого извлечения из них постановлений закона можно указать на примечание к 935 ст. уст. гр. суд., в котором указан порядок взыскания частных долгов с крестьян и крестьянских обществ, а также с земских учреждений. Многие из такого рода извлечений указывают, что на самом деле иногда в указах сената под видом разъяснительных постановлений проскальзывают и такие, которые представляются совершенно новыми и, несмотря на это, пользующимися силой, равной силе закона. Таким образом, на самом деле, мы имеем наряду с законом, как постановлениями, исходящими от Верховной государственной власти, ряд других постановлений, равных по силе закону, но от Верховной Власти не исходящих, и не имеющих в то же время значения только административных распоряжений, каковое обстоятельство лишает, конечно, определение, даваемое понятию закона нашими публицистами и цивилистами, той всеобщности, какой оно на самом деле должно бы отличаться.
К категории постановлений, обнародуемых в Собрании узаконений, как постановлений, имеющих силу, равную закону, должны быть отнесены вопреки мнению Цитовича, Шершеневича и других, также и уставы различных компаний, товариществ и частных обществ, как это объяснил сенат во многих решениях (реш. 1878 г., № 184; 1879 г., № 88 и друг.) и, притом, не только уставы, Высочайше утвержденные, но и уставы, утвержденные по уполномочию на то закона властью одного из министров, как заметил Гордон в его реферате Петербургскому юридическому обществу „Наши общественные собрания“ (Жур. гр. и уг. пр., 1883 г., кн. 1, стр. 18 проток.). Заключение это разделяют также Нерсесов (Торг. пр., стр. 111), Полетаев в его реферате Петербургскому юридическому обществу — „Об ответственности акционерного общества и его органов перед отдельными акционерами“, Карницкий и Турчанинов в их возражениях, сделанных
