этомъ и основано дѣленіе драмы на части, крупныя и мелкія: акты или дѣйствія, сцены или явленія, выходы, картины и пр. Отсюда вытекаетъ вопросъ: что же ихъ связываетъ? что придаетъ единство всѣмъ этимъ отдѣльнымъ частямъ драматическаго цѣлаго?.…
Извѣстно изъ опыта, что въ житейскихъ дѣлахъ принимаютъ участіе люди всякаго возраста, пола, всякаго званія и положенія,—но при этомъ мы замѣчаемъ, что изъ общаго ряда людей обыкновенно выдѣляется нѣсколько крупныхъ, передовыхъ, вліятельныхъ личностей, а чаще всего одна личность, которая, такъ сказать, служитъ центромъ для остальныхъ; другія же лица стоятъ съ этой центральной личностью въ тѣхъ или другихъ отношеніяхъ: близкихъ или далекихъ, тайныхъ или явныхъ, дружественныхъ или враждебныхъ и т. д, Такъ и въ драмѣ , какъ художественной картинѣ жизни, въ болынинствѣслучаевъ на первый нланъ выдвигается главная личность, около которой группируются остальныя (напр. Простакова въ ком, „Недоросль“, Фамусовъ въ ком. „Горе отъ ума“, городничій въ „Ревизорѣ“). Это то главное лицо, или главный герой драмы, и придаетъ единство драматическому дѣйствію, связываетъ его отдѣльныя части. Иногда же единство дѣйствія обусловливается самой идеей, которую авторъ проводатъ въ драмѣ.
Что касается драматическихъ рѣчей (монологовъ) и разговоровъ (діалоговъ), то всѣ они должны быть сообразны съ характеромъ, общественнымъ положеніемъ, съ образованіемъ и духовнымъ развитіемъ,—наконецъ, съ тою задачею (ролью), которую извѣстное драматическое лицо проводитъ въ дѣйствіи.
Какъ рѣчи и разговоры, такъ и самыя дѣйствія, изображаемый на сценѣ, производягъ на зрителя различное впечатлѣніе и вызывалотъ въ душѣ его разнообразныя чувства (эмоціи): ужаса и наслажденія, сочувствія (симпатіи) и отвращенія (антипатіи), уваженія и негодованія, любви и ненависти и т. д.
Таковы внѣшнія условія, которымъ должна удовлетворять всякая художественно построенная драма, которая ведетъ свое начало съ Шекспира (1567—1616).
Внутреннюю же основу, сущность драмат. дѣйствія составляетъ
