с турецким правящим классом, западный капитал стремится использовать для своих целей сначала духовенство (образование армяно-католической и армяно-протестантской церквей); когда же эти попытки не дали ожидаемого результата, западный торговый капитал использовал в качестве своих экономических посредников среднюю торговую буржуазию: его поддержка повела к усилению этой буржуазии и дала толчок развитию национального движения.
Движение было поддержано интеллигенцией, в особенности, находившейся в Москве и Тифлисе. В этих городах, ставших в 70 — х гг. (под прямым воздействием русского либерального движения) центрами «армянского либерализма», печатным и устным словом велась проповедь «пробуждения национального самосознания» и даже боевого национализма не только среди русских, но и турецких армян.
Первые шаги армянской средней буржуазии к самоутверждению, естественно, направлены были к ограничению господства духовенства: опираясь на городских ремесленников, она повела борьбу за секуляризацию церкви и, гл. обр., Константинопольского патриархата. Борьба эта закончилась успехом: средняя буржуазия получила в т. н. «армянском представительстве», созданном при патриархате, и в епархиальных центрах место наряду с клиром и финансовой буржуазией. Представительство это получило заведывание финансами, юстицией и просвещением.
Крестьянские массы оставались первоначально вне этого национального движения.
В 70 — х гг. положение армянского крестьянства в Турции резко ухудшается, благодаря росту налогового гнета и обострению отношений с курдами. На территории 5 восточных вилайетов (Ванского, Эрзерумского, Битлисского, Харпутского и Сивасского) армяне составляли лишь меньшинство населения (от 20 до 40%).
Остальную массу составляли курды (см.), группировавшиеся по кланам и ведшие кочевой скотоводческий образ жизни. Во второй четверти 19 в., вследствие перенаселения, они переходят к оседлому быту, но, при отсутствии в гористой Армении свободных земель, начинают теснить армянское крестьянство и экспроприировать его земли. Турецкое правит., стремящееся укрепить свою власть над воинственными, полунезависимыми курдскими племенами, всячески стимулирует этот процесс. Оно закрепляет за их вождями отнятые земли, передает им административно-военные функции и, т. о., насаждает курдский феодализм.
Попутно оно всячески натравливает курдов на армян, используя их религиозный фанатизм, благодаря чему прежние спорадические насилия над армянами принимают массовый, неслыханно-жестокий характер.
Вторая причина развивающегося антагонизма заключалась в том, что по отношению к отсталым массам мусульманского населения армянская городская буржуазия выступала в виде представителей капитала, носящего в условиях Турции хищнический, преимущественно ростовщический характер.Обострившийся, т. о., на чисто-экономической почве А. в. был трагически осложнен вмешательством «великих держав» — России и Англии. Стремление русского торгово-промышленного капитала к захвату Черного моря, Босфора и Дарданелл — прикрывалось лозунгами «борьбы за освобождение христиан от ига мусульманской Турции»: армянская буржуазия, надеясь использовать этот лозунг в целях национально-политического самоопределения, не только сама принялав большинстве своем, российскую ориентацию, но и повела в этом направлении агитацию среди армян Турецкой Армении. Позиция эта резко изменила отношение к армянской буржуазии турецкого правительства, до войны 1877 не только не преследовавшего ее, но даже допускавшего армян на видные государственные должности. Еще острее стали эти отношения после петиции российских армян кавказскому наместнику вел. князю Михаилу Николаевичу и официального обращения турецких армян, во главе с патриархом Нерсесом, за поддержкой к России при обсуждении условий мира с Турцией. Использовав это обращение, Россия ввела в Сан-Стефанский прелиминарный договор § 16-й, согласно к-рому Турция обязывалась без промедления ввести в армянских вилайетах необходимые реформы, впредь до осуществления которых русские войска продолжали оккупацию занятых областей Азиатской Турции.
Эта попытка царской России «стать твердой ногой на армянском нагорьи», опираясь на «отдавшихся под ее покровительство армян», была отбита главной соперницей ее на Ближнем Востоке — Англией, сумевшей на Берлинском конгрессе настоять на замене указанного § 16 новой статьей (ст. 61 — я Берлинского трактата), подтверждавшей обязанность турецкого правительства провести необходимые реформы в армянских провинциях, но контроль за проведением этих реформ передавшей не единолично России, а «концерту» шести великих держав, участниц Берлинского конгресса.
Постановления Берлинского конгресса вызвали в руководящих кругах армянской буржуазии надежды на помощь — в своей борьбе за создание национально-армянского государства — уже не России, а всех великих держав. Эти иллюзии усиленно поддерживались английской дипломатией, сулившей армянам «Великую Армению» «от моря до моря» (от Черного до Средиземного м.).
Однако, перемена ориентации имела последствием только полную изоляцию армян — в смысле международного их положения.
Они отказались сами от России, Англии же в данный момент нужно было лишь не дать России использовать армян в ее ближневосточной политике. Для собственной политики ее в Турции — армяне в это время не были нужны: очередные задачи этой политики разрешены были тайным договором с Турцией, по к-рому Англия получила, в обмен на обязательство защищать Турцию от России, остров Кипр. В силу этого, сорвав ставку царской России на турецких армян, Англия отступилась от них, оставив
