на почве недоверия к нему от времени до времени вспыхивали отголоски давнего клеветнического обвинения его в предательстве. Наконец, печальный финал имела история С переводом «Капитала», за к-рый, под влиянием нужды, взялся Б. Уговорив Б. бросить перевод и целиком отдаться революции, Нечаев обещал уладить дело с издателем, пригрозив последнему смертью, если тот будет требовать обратно неотработанный аванс. Все это на фоне жестокой борьбы, кипевшей в Интернационале, давало противникам Б. богатый материал для подозрений и обвинений, что, впрочем, не препятствовало Б. быть любимым вождем в кругу своих последователей, разделявших его вражду к Генеральному Совету Интернационала. Вражда сопровождалась борьбой на конгрессах и Целым рядом столкновений внутри организаций, ожесточенными выступлениями в прессе. На конгрессе в Шо де Фон в 1870 романская федерация Интернационала раскололась по вопросу о принятии в Интернационал женевской секции Альянса. Исключение Б., Жуковского и Перрона из женевской секции Интернационала подлило масла в огонь; большинство романской федерации (сторонники Б.) образовало Юрскую федерацию, сыгравшую знаменитую роль в истории борьбы марксистского и бакунистского течений в Интернационале.
В январе 1871 Генеральный Совет разослал «конфиденциальное сообщение», направленное против Б., а на Гаагском конгрессе в 1872 был поставлен вопрос вообще о дальнейшем его пребывании в Интернационале. Комиссия, рассмотрев материал о деятельности Б., собранный Н. Утиным, признала обвинения основательными, и конгресс исключил Б. и Гильома. Насколько обвинения Б. в дезорганизаторской деятельности были основательны («этот гражданин пытался основать и, м. б., основал в Европе общество под названием «Альянс» с уставом совершенно отличным в социальном и политическом отношении от устава МТР»), настолько несправедливо было обвинение в мошенничестве (история с авансом за перевод «Капитала»). Здесь Б. страдал за нечаевский метод ликвидации расчетов, в к-ром он повинен не был. — Недостаточно знакомый с учением Маркса, Бакунин в своей борьбе напирал на его «государственность», в полемическом ослеплении он отождествлял марксизм с «пангерманизмом», в победе марксизма видя победу ненавистного ему «государства». Франко-прусская война 1870—71 гг. вызвала взрыв страстной энергии Б. Вместе с прусскими победами в его глазах одерживал верх государственный принцип насилия над принципом свободы.
Спасение Франции, а вместе с ней спасение свободы Б. видел в революционном восстании франц. крестьян и рабочих, в разрушении государственного механизма, в осуществлении его идеала революции. Он рассылает своим друзьям в разные страны многочисленные послания, призывая их организовать помощь французск. революции, печатает во Франции брошюру «Письма французу о настоящем кризисе» (сентябрь 1870), принимает личное участие в лион 448
ском восстании, подписывает вместе с другими прокламацию, первый пункт которой объявлял упразднение государственной машины, а после неудачи восстания отправляется в Марсель, где безуспешно ожидает нового взрыва и, наконец, спасаясь от полиции, возвращается в Швейцарию, разбитый и разочарованный. Восстание Парижской Коммуны уже не воодушевило Б. Он предвидел ее гибель. — Вслед за исключением Б. и Гильома из Интернационала и переводом Генерального Совета в Нью-Йорк бакунисты начинают бешеную борьбу с Генеральным Советом, созывают свои конгрессы, создают свой анти-авторитарный Интернационал, к к-рому примкнули федерации испанская, бельгийская, юрская, английская, голландская и итальянская.
Раскол оказался гибельным для Интернационала, формально закончившего свое существование в 1876. Ненадолго пережили его организации бакунистов. В 1877 они собрались на последний конгресс. Годы, последовавшие за Парижской Коммуной, были годами расцвета литературной деятельности Б. Разгром Коммуны и борьба с Марксом были толчком, заставившим его приняться за систематическое изложение своих воззрений. В годы 1871—74 им написаны крупнейшие работы: «Кнуто-германская империя и социальная революция», «Государственность и анархия» и ряд других. Но вера в близкую победу социальной революции была подорвана сначала неудачей восстания в Лионе, откуда Б. увез «глубокую безнадежность в сердце», затем разгромом Парижской Коммуны. Подводя теоретический итог своей бурной деятельности, Б. в то же время делал безуспешные попытки личным своим участием способствовать удаче восстаний (Испания 1873, Италия — Болонья 1874). В последнем восстании он искал смерти и едва не поплатился жизнью. Это испытание, в связи с тяжелыми обстоятельствами личной жизни и материальной нуждой, заставило его совсем удалиться от политики и борьбы. Последние два года Б. провел в Италии, погрузившись в интересы своей семьи, занимаясь с. х-вом, разочарованный и одинокий. «В массах решительно нет революционной мысли, надежды и страсти», писал он Э. Реклю в 1875. «Я действительно устал и разочарован», признавался он в другом месте: «события в Испании и Франции нанесли смертельный удар всем нашим надеждам и ожиданиям. Мы рассчитывали на массы, к-рые не захотели со страстью отнестись к делу своего собственного освобождения, а за отсутствием этой народной страсти, мы, при всей своей теоретической правоте, были бессильны». Б. умер 1 июля 1876 в больнице в Берне.
Несмотря на свой революционный максимализм, Б. в психологии и в умонастроении своем носил навыки, воспитанные взрастившей его экономически отсталой страной. Оторвавшись от своего общества, деклассированный интеллигент, полный революционного пороха, он на долгое время оказался в плену идей всеславянского освобождения, пытаясь дать им революционное
