временно игнорировать эти разногласия.
В годы политической реакции они вновь обострились. Б. в своих философских работах все дальше отходил от марксизма, а вместе с тем постепенно порывал и с тактикой большевизма. В июле 1907, на 2-й общероссийской конференции (в Выборге), Б., выступая в качестве докладчика от большинства большевистской фракции конференции (разошедшейся с Лениным), отстаивал тактику бойкота 3 Государственной думы. Позднее, настаивавшая на тактике бойкота и на иной общей оценке ситуации в стране часть большевиков образовала обособленную группу «ультиматистов» и «отзовистов». В начале 1909 «Большевистский центр» открыто отмежевался в своем органе «Пролетарий» от проводившихся Б. взглядов. В это же время Б., совместно с А. В. Луначарским (см.) и при содействии М. Горького (см.), приступил к организации партийной школы на о-ве Капри, пытаясь создать здесь ядро фракционной организации. В июне 1909 «Большевистский центр» (на совещании расширенной редакции «Пролетария») снял с себя всякую ответственность за каприйскую школу и за политическую деятельность Б. После разрыва с большевиками, Б., вместе с Луначарским, Горьким и М. Н. Покровским, стал во главе группы т. н. «впередовцев», издававших свой орган «Вперед». Позднее большинство «впередовцев» снова вернулось в большевистские ряды, а Б., отходя все дальше от марксизма, окончательно порвал с большевизмом, а затем и с массовым революционным движением пролетариата вообще. Во время мировой войны был мобилизован на фронт в качестве врача. В Октябрьской Революции и в борьбе за советскую власть участия не принимал. В 1918 участвовал в организации «Пролетарского университета».
В настоящее время (1927) деятельно работает, как организатор и вдохновитель Института переливания крови. Выпустил интересную книгу о работах Института «Борьба за жизнеспособность».
Как экономист, Б. известен у нас, гл. обр., своим «Кратким курсом экономической науки», выдержавшим много изданий до революции и особенно после нее.
Ясность и популярность языка и полное отсутствие других доступных изложений марксистской экономической теории сделали учебник Б., несмотря на его крупные недостатки, основным пособием при изучении политической экономии как в подпольных кружках дореволюционного периода, так и в партийных и советских школах первых лет после революции. Значительные расхождения Б. с Марксом в трактовке основных вопросов политической экономии, имевшие место уже в 1-м издании (1896), могли казаться вначале вольностями изложения, связанными с популяризацией; благодаря этому «Краткий курс» был сочувственно встречен марксистами и, в частности, Лениным (см. его рецензию в «Мире Божием» за апрель 1898, вошла во 2-й т. собр. соч. В. И. Ленина, 1926, стр. 371). Однако, последующие литературные выступления Б. как в области экономики, так и в об 576
ласти философии, показали, что концепция Б. представляет собой лишь одно из искажений марксизма и что ошибки, допущенные им в «Кратком курсе», были не случайны.
Те же взгляды Б. последовательно развернул позднее как в своем «Введении в политическую экономию в вопросах и ответах», представляющем собой схематическое изложение «Краткого курса», так и в двухтомном «Курсе политической экономии» (1-й том вышел в 1910), написанном им совместно с И. И. Степановым-Скворцовым.
Основной особенностью экономических воззрений Б., тесно связанной с его философскими взглядами и, в первую очередь, с его отказом от метода диалектического материализма, является непонимание специфической формы проявления общественных отношений в товарном хозяйстве, в отличие от всех других общественных формаций, — а именно непонимание факта овеществления общественных отношений, из которого только и вытекает, по Марксу, необходимость в особой науке, изучающей простое товарное и товарно-капиталистическое хозяйство.
Поэтому фетишизация общественных отношений товарно-капиталистического хозяйства представляется Б. лишь явлением идеологического порядка, к-рое устраняется с того момента, как экономист производит в своей голове «раскрытие затемняющих познание форм мышления». Поэтому же и теория товарного фетишизма не относится, по Б., к политической экономии, которая «имеет дело уже с прозрачными производственными отношениями». Но в таком случае на долю политической экономии остается лишь описание этих ставших прозрачными общественных отношений. Т. о., согласно Б., политическая экономия, по удачному выражению Дволайцкого, по существу начинается лишь там, где, по Марксу, она кончается. С точки зрения Маркса, политическая экономия есть наука об общественных отношениях производства товарно-капиталистической системы, п. ч. форма проявления и сущность общественных отношений именно в этом обществе не совпадают; ибо, «если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишней» (Маркс).
Поэтому задача политической экономии и сводится, по Марксу, к исследованию того, какое содержание, какие внутренние закономерности кроются за внешней формой проявления вещей в товарно-капиталистическом хозяйстве, и почему это содержание принимает именно такую форму. Т. к. и при изучении других хозяйственных формаций стоит задача описания свойственных им общественных отношений, то Б. вполне последовательно делает предметом изучения политической экономии и эти формации, объявляя политическую экономию наукой, к-рая исследует «общественные отношения производства и распределения в их изменениях, в их развитии и деградации», т. е. наукой об общественных отношениях производства вообще. Это-то непонимание специфического своеобразия отношения между формой и содержанием в товарно-капиталистическом обществе приводит Б. к неверной
