течения способствовала также тактика германских c. — д., резко критиковавших откровенно агрессивную политику воен, партии.
Неудача авантюры Керенского, попытавшегося двинуть рус. армии в наступление, обнаружила неспособность России воевать и усилила надежды на сепаратный мир с ней. Вступление в войну Америки, вновь укрепившей фронт союзников, сделало вопрос о заключении мира особо настоятельным. Октябрьский переворот открыл возможность начать переговоры о мире. Ответив согласием на предложение Советского правительства о перемирии, германское командование уполномочило вести переговоры ген. Гофмана, при обер-лейт. Покорном — от Австро-Венгрии, полк. Ганчеве — от Болгарии и генерале Цеки-паше- — от Турции.
ником, что уничтожило бы такой крупнейший революционизирующий фактор, как Советская республика. К главкому Крыленко являлись американские представители, обещая по 100 р. за каждого русского солдата, к-рый останется на фронте. Позже президент Вильсон, явно спекулируя на разногласиях по вопросу о мире, прислал телеграмму по адресу Всероссийского Съезда Советов (к-рый через некоторое время ратифицировал Б. м.), с выражением «искреннего сочувствия русскому народу, в особенности теперь, когда Германия двинула свои вооруженные силы в глубь страны, чтобы помешать борьбе за свободу». Заключение Б. м. развеяло все расчеты союзников на то, что удастся вовлечь Советскую Россию в войну. — Открылась эра интервенции.
III. Антанта и Брестский мир.
IV. Первый период брестских переговоров.
Что Россия так или иначе выйдет из войны, стало для союзников ясно уже через 3—4 недели после Февральской революции. 17 (4) апреля 1917 Соед. Штаты Северной Америки, учитывая, что русская революция нарушит прежнее равновесие военных сил, объявили войну Германии. Но для того, чтобы перебросить в Европу армию, снабженную колоссальными боевыми припасами, требовалось, по крайней мере, несколько месяцев. Задачей Керенского являлось хотя бы в течение этих месяцев поддержать боевые действия на агонизирующем уже русском фронте. «Все желания союзников, — говорил франц. офицер русскому командиру корпуса, барону Будбергу, — сводятся к тому, чтобы русский фронт продержался до мая 1918, а тогда они в два месяца справятся с немцами и кончат войну, т. к. к тому времени у них будет на фронте 800 тысяч американцев и 25 тысяч бомбоносных аэропланов». Октябрь, прежде всего, означал для союзников потерю тысячеверстного русского фронта, в продолжение 3 лет приковывавшего к себе значительную часть германских сил. Вопреки дипломатическому обычаю, военные представители Антанты при штабе рус. главнокомандующего, не снесясь с послами, немедленно’ по опубликовании советского декрета о мире, заявили ему протест в весьма решительной форме. Резкое расхождение советской и германской точек зрения на мир, вскрывшееся в первые же дни брестских переговоров, возбудило надежды союзников на возможность конфликтов между договаривающимися сторонами. К Ленину явился французский представитель, граф де Люберсак, с предложением помощи в предстоящей борьбе с немцами, а американский представитель, полковник Робинс, и английский — Локкарт (см.) почти ежедневно посещали Комиссариат Иностранных Дел, обещая, с настойчивостью, увеличивавшейся по мере затягивания переговоров, деньги, инструкторов и оружие для борьбы с Германией. Антанта, как подчеркивал Ленин, вдвойне была заинтересована в том, чтобы втянуть Советскую Россию в войну. Россия отвлекла бы часть германских сил с Западного фронта, и, кроме того, не исключена была возможность разгрома ее сильным против Переговоры о перемирии открылись 2 декабря (19 ноября). Всего состоялось три заседания. На первом — 3 декабря (20 ноября) 1917 — председатель русской делегации огласил советский декрет о мире, предложив положить его в основу переговоров. В своем ответе ген. Гофман твердо заявил, что он не уполномочен вести переговоры о целях войны, а получил поручение урегулировать исключительно военную сторону перемирия, и т. к. русские делегаты не уполномочены вести переговоры от имени англо-французских союзников, то речь может итти только о сепаратном перемирии. Вместе с тем, ген. Гофман отказался обратиться к Антанте с предложением о перемирии, т. к. такое обращение — вне его компетенции. На втором заседании, 4 декабря (21 ноября), тов.
Иоффе огласил русские условия перемирия, сводившиеся к следующим пунктам: перемирие объявляется на 6 месяцев; перемирие заключается на всех сухопутных и морских фронтах; немцы очищают Моонзундские о-ва и Ригу; прекращаются какие бы то ни было переброски войск на Западный фронт (на последнем пункте русская делегация особенно настаивала). Условия эти, ясно подчеркивавшие, что борьба идет за прекращение империалистской войны в целом, а не за сепаратное соглашение с немцами, — вывели из себя генерала. «Такие условия предлагают только побежденной стране», — заявил ген. Гофман, отказавшись принять за основу предложенные условия. Выдвинутый делегациями центральных держав контр-проект, вызвал, в свою очередь, резкую критику Советской военной консультации. В ночь на 5-е декабря Советская делегация получила распоряжение Совнаркома длительного перемирия не подписывать, в виду отказа германцев принять пункт о перебросках, и выехать в Петроград. Во исполнение этого, делегация огласила на заседании 5 декабря (22 ноября) декларацию, в к-рой заявлялось о перерыве переговоров в виду «обнаружившихся разногласий по отдельным пунктам и различия в характере полномочий делегаций» и предлагалось возобновить переговоры через семь дней. Специальная военная комиссия, выделенная делегациями, выработала следующее временное соглашение о приостановке военных действий,
