законом превращается в насмешку там, где ведение судебного процесса стбит больших денег. Право творится буржуазными законодательными учреждениями, а они творят волю Б. Совершенной фикцией в буржуазном государстве является свобода прессы.
Ежедневная пресса, с ее огромным влиянием на массы, носит характер чисто капиталистического предприятия и почти всецело находится в руках господствующих классов. У демократического государства имеется множество способов заставить молчать и разорить те газеты, которые могут представлять для него опасность, раскрывая рабочим глаза на их положение. Зато мозги населения заливаются ядом дешевой уличной прессы, приправляющей пряной сенсацией проповедь зоологического патриотизма и милитаризма. Тем же целям воспитания в чисто классовом духе служит и буржуазная школа. Всеобщее обучение является в руках Б. средством наполнять детские головы фальсифицированной историей, преданностью буржуазному отечеству, восхищением перед военщиной. Казарменная дисциплина школы должна воспитать детей в духе покорности.
Реакционный поворот Б. ярко сказывается в ее отношении к религии. Подчиняя себе силы природы, непрерывно революционизируя технику и ставя производство на научный базис, Б. вызывает стремительный рост естествознания. Революционизируя общественный строй, упрощая классовые отношения, обнажая своей классовой политикой сущность и движущие силы общества, она вызывает могучий рост исторических и общественных наук. Своим развитием она в корне подрывает старое религиозное мировоззрение. Но очень рано она начинает понимать, что научное и материалистическое мировоззрение, в сущности, революционно и что для поддержания существующего порядка необходима религия.
Раньше всего это было сознано в Англии, где буржуазия пережила революционный период еще в эпоху религиозной реформации, а в период расцвета научной мысли уже потеряла свою революционность, и где очень рано рост рабочего класса толкнул Б. на путь религиозного обуздания масс. Великая французская революция, широко отозвавшаяся в демократических массах Великобритании, еще более укрепила английскую Б. в ее убеждении о необходимости религии. К тем же результатам повела победа буржуазного порядка и нарастание рабочего движения и в др. странах. «Французские буржуа стали отказываться по пятницам от мяса, а немецкие терпеливо потели на своих церковных сидениях, выслушивая бесконечные протестантские проповеди». (Энгельс). В религии стали видеть прочный оплот для капиталистического общества. Потерпевшая сильные удары и захиревшая в 18 в. католическая церковь снова поднимает голову и начинает вести «демократическую» политику, подбираясь к рабочим. Духовенство упорно и настойчиво стремится овладеть школами. Науку стараются обезвредить, удержать ее от опасных выводов. Офици 176
альной философией делаются всевозможные виды идеализма. История и общественные науки становятся проводниками всех идей и идеалов Б. Высшие школы, зависящие от государства или от богатых жертвователей (Америка), принуждены учить так, как им приказывают. Каковы бы ни были религиозные воззрения буржуа, в своей деятельности он руководствуется моральными принципами, очень далекими от религии и мистики.
Пожалуй, моральная идеология промышленной Б. всего ярче сказалась в идеях английского фритреда (см.). Основы этого мировоззрения даны уже у физгсократов (см.) и развиты классической школой политической экономии. Этическая его сторона особенно ясно и доступно для буржуазного понимания была разработана Бентамом (см.). В основе ее лежат идеи эгоизма и свободной конкуренции, как вернейшего пути к личному и общему благу. Фритредер — крайний индивидуалист, его целью является личное обогащение, но он верит или, по крайней мере, утверждает, что этим путем достигается и богатство нации: т. о., преследуя свои личные интересы, он считает себя благодетелем нации и ждет за это наград. Он не прочь получить поддержку или субсидию от государства, но думает, что ни оно, ни кто-либо другой не должны вмешиваться в его отношения с рабочими. Свобода, о к-рой он так часто твердит, для него есть, прежде всего, свобода эксплоатации. Вопиющие социальные контрасты богатства и бедности не смущают его совести. Он глубоко убежден, что богатство является справедливой наградой за трудолюбие и бережливость, а бедность — наказанием за расточительность. От промышленного переворота и до наших дней буржуа любит повторять, что при прилежании и бережливости каждый рабочий может стать капиталистом. С этой точки зрения, бедность — порок, нищета — преступление, караемое тюремным режимом работного дома. Бедствия рабочего класса получали моральное оправдание в теории Мальтуса, утверждавшего, что бедность неизбежна и неизлечима, что она необходима, как лекарство против создания избыточного населения, и что борьба с ней может лишь ухудшить бедствие. Прибыль является единственной целью деятельности Б. Добросовестность и честность — деловые принципы, к-рых надо держаться, поскольку они выгодны. Идеологи промышленной буржуазии пишут панегирики «честной наживе».
В автобиографиях и официальных жизнеописаниях американских миллиардеров рассказывается, как путем честности, настойчивости и энергии они из общественных низов поднялись до колоссального богатства.
Но факты говорят другое. Крупные состояния редко создаются чистым путем. В основе всех почти крупных американских состояний — Асторов, Морганов, Вандербильтов и др. — л ежат преступления. «На каждом долларе — ком грязи от доходных военных поставок, обогащавших в каждой стране богачей и разорявших бедняков, на каждом долларе следы крови». Буржуазное право и буржуазн. мораль необычайно терпимы к преступлениям, покрытым успехом.
