пространства, загораживанию одних предметов другими, различному характеру кажущегося движения предмета при движении нашей головы и т. д. Что касается направления, в котором мы бинокулярно видим предметы, то оно определяется так назыв.
«законом тождественного направления», по которому изображения, падающие на корреспондирующие точки, видятся нами на прямой, соединяющей пересечение зрительных линий обоих глаз с точкой, соответствующей середине расстояния между обоими глазами, или так называемому «циклопическому» глазу. Видимая величина предмета зависит от величины его изображения на сетчатке, а также и от ряда других факторов — величины нужных для его обозрения движений наших глаз и головы, от нашего знания о размерах данного предмета и особенно от кажущегося расстояния предмета от нас. При одном и том же размере раздраженной площади сетчатки более близкий предмет кажется нам меньшим, чем предмет более удаленный.
Пространственные свойства вещей воспринимаются нами также и посредством осязательного и так назыв. двигательного чувства. Слепорожденные живут всецело лишь в мире такого осязательно-двигательного пространства. Осязательн. чувствительность кожи дает нам возможность воспринимать количество, размер, форму и место прикасающихся к ней поверхностей. Тонкость чувствительности в этих отношениях на разных местах поверхности кожи весьма различна. Присоединяющиеся к чисто осязательным ощущениям ощущения от движения наших членов — в случаях активного ощупывания нами предмета или передвижения всего нашего тела по отношению к нему — лежат в основе наших восприятий третьего измерения. Смещения в суставах на величину меньшую, чем 1 угловой градус, оказываются для нас уже вполне заметными.
Для лиц зрячих данные осязательно-двигательного восприятия пространства являются тесно ассоциированными с пространственным восприятием зрения. Подобные ассоциации устанавливаются опытн. путем.
Оперированные слепорожденные в первое время не знают, какие из зрительных образов соответствуют тем или иным осязательно-двигательным впечатлениям.
Психологические теории В. пространства располагаются между двумя крайними точками зрения. Нативистические теории (Геринг, Штумпф, Джемс и нек-рые другие) полагают, что получаемые нами впечатления трехмерных пространственных свойств вещей суть совершенно непосредственный эффект воздействия раздражения на наши органы чувств, которые уже устроены так, что сразу же дают нам как впечатление двухмерной протяженности, так и третьего измерения . Генетические теории («теории производности» — Лотце, Липпе, Гельмгольц, Вундт и др.) стремятся, напротив, показать, что впечатления протяженности и удаленности возникают лишь как результат «слияния» качественноразличных ощущений (зрения или осязания), с одной стороны, с изменяющимися цо интенсивности двигатель 248
ными ощущениями — с другой. Наиболее вероятными следует признать компромиссные теории (Эббингауз, Титчинер и другие), по которым восприятие двухмерной протяженности является изначальным, удаленность же и взаимная локализация вещей производны и воспринимаются нами лишь в результате известного опыта.
Лит.: Helmholtz Н., Handbuch der physiologischen Optik, B. Ill, Hamburg, 1910; Bourdon B., La perception visuelle de 1’espace, P., 1902; Челпанов Г. И., Проблема восприятия пространства, часть 1, Киев, 1896; ZоthО., Augenbewegungen und Gesichtswahrnehmungen, «Nagel’s Handbuch der Physiologic des Menschen», B. Ill, Braunschweig, 1905; Jaensch E., Ueber die Wahrnehmung des Raumes, Lpz., 1911; Hofmann F., Die Lehre vom Raumsinn des Auges, 2 Bande, B., 1920, 1925; MaxЭ., Анализ ощущений, M., 1908; Henri V., Ueber die Raumwahrnehmungen des Tastsinnes, B., 1898; Vi Hey P., Le monde des aveugles, P., 1928; Katz D., Der Aufbau der Tastwelt, Lpz., 1925.
В. времени позволяет оценивать последовательность и продолжительность явлений. Основным моментом нашего восприятия времени следует признать переживание длительности. Переживаемая длительность содержит в себе смену настоящего, переходящего, с одной стороны, в прошлое, с другой — обогащающегося наступающим будущим. Там, где нет смены, нет и течения времени. Психологическое «настоящее» не есть отвлеченный момент, обозначающий грань прошлого с будущим, но всегда известный, конечный по продолжительности, отрезок времени. Это «настоящее» может в зависимости от обстоятельств объективно охватывать различные периоды времени: при внимательном нашем вслушивании в дикцию певца «настоящее» равняется нескольким секундам, в течение к-рых поется одно слово; при нашей погруженности в решение той или иной умственной задачи «настоящее» может длиться десятки минут. В случаях подобной объективной продолжительности психологического «настоящего» оно, очевидно, допускает и внутри себя временные различения и локализации. Наибольшая продолжительность, которую мы можем охватить как целое единым актом внимания, равняется приблизительно 3—5 сек. Установить минимальную величину ее, еще воспринимаемую нами как особый период времени, представляется трудным. Поскольку восприятие времени всегда предполагает смену переживаний, — «пустого», ничем незаполненного, времени мы в действительности не знаем; когда же о существовании такого времени и говорят, то просто не принимают в расчет такие наполняющие его впечатления, как ритмические процессы биения сердца и дыхания, колебания в степени напряжения внимания, те или иные органические ощущения, вместе с присущими им оттенками чувства, и т. п. Известен патологический случай, когда потеря чувствительности к внутренним, органическим ощущениям сказалась резким нарушением способности нормально воспринимать время.
Точность непосредственного сравнения заполненных какими-нибудь непрерывными ощущениями интервалов времени зависит, в очень большой степени, как от продолжительности самих этих интервалов времени, так и от величины паузы между ними»
