последствий 1866 (см. Австрия и АвстроВенгрия, история), Франция только что была разгромлена немцами и как военная сила не существовала. Тем не менее, Александр II и Горчаков продолжали вести вост, политику, опираясь на Пруссию, превратившуюся теперь в Германскую империю. С 1873, когда императоры Александр и Вильгельм заключили между собой секретнейшую воен, конвенцию, обеспечивавшую двухсоттысячной рус. армией Германию в случае нападения Франции и такой же герм. армией Россию в случае нападения Австрии, новая восточная война может считаться решенной: инструкция того же года обязывала рус. консулов собирать и доставлять всевозможные сведения о военном положении Турции, вплоть до мелочей расквартирования отдельных полков и даже рот. Рус. армия начинает перевооружаться скорострельным ружьем последнего образца, на Черном море строятся броненосцы, правда, оказавшиеся на практике совершенно непригодными. Одновременно, и еще раньше, была проведена «моральная подготовка»: внимание рус. общества сосредоточивалось на судьбах «единокровных и единоверных братьев» — славян Балканского п-ова, болгарскую молодежь начинали обучать в рус. гимназиях и ун-тах и т. д. Послом в Константинополе был почти явный славянофильский агитатор, Игнатьев.
Но, со своей стороны, действовали и Англия, взявшая в свои руки военную подготовку Турции на суше и на море, и Австрия, связанная с Россией соглашением в том же 1873, но гораздо менее конкретным и определенным, чем русско-германское. Бисмарк в частных разговорах всячески давал понять, что без дележа с Англией и Австрией русские планы неосуществимы: Англии он советовал дать право занять Египет, Австрию удовлетворить Боснией. Но славянофильские лозунги, с которыми выступал теперь Петербург, исключали возможность дележки балканских славян, с Англией же Александр II после 1856 и 1871 не желал вступать ни в какие разговоры — на случай ее вмешательства Средняя Азия была занята рус. войсками^ которые оттуда, по расчетам рус. генералов, в две недели могли вторгнуться в северную Индию. Неизвестно, по случайным ли причинам или в связи с сознательными усилиями Австрии и Германии, но новая вспышка национального движения балканских славян, в сильнейшей степени подталкивавшегося рус. славянофильской пропагандой, но росшего и самостоятельно, в связи с экономическим ростом балканских народностей (при чем этот рост толкал их, как правильно в свое время предвидели Маркс и Энгельс, к Западной Европе, а не к России), застала рус. правительство в разгаре его подготовки: воевать с одной Турцией Россия была уже готова, но с Австрией и Англией — еще нет. Пришлось с опозданием послушаться советов Бисмарка: Англии было обещано «честным словом», что Россия не захватит Константинополя, Австрия соглашением в Рейхштадте (1876, оформлено в марте 1877) получила право занять Боснию и Герцеговину, и ей было гарантировано, что Россия не допустит обра 336
зования на Балканах большого славянского государства. И то и другое, как показало дальнейшее, было военной хитростью. Россия почти на два года оттянула свое вооруженное выступление, и борьба на Балканах успела пройти за это время две стадии: восстания в Боснии и Герцеговине, тайно поддерживавшегося из Австрии, и войны Сербии и Черногории с Турцией, совершенно открыто поддерживавшейся Россией посылкой офицеров и генералов, деньгами ит. д. Оттяжка была выгоднее всего для турецкой армии, которую русские застали в 1877 (война была объявлена Александром II в апреле) совершенно не в том хаотическом состоянии, в каком ее рисовали консульские донесения; в особенности вооружены и снабжены турки оказались прекрасно лучшим англ. и отчасти герм. материалом. Отсталая по сравнению с ними рус. армия могла задавить их только численностью, и то с большим трудом, после ряда поражений в Европе и Азии и ценою колоссальных жертв людьми (см. Русско-турецкие войны). В феврале 1878 рус. армия была у ворот Константинополя; тут произошла «чистая перемена»: Сан-Стефанским трактатом 19 февр. стар. ст.
3/< Балканского полуострова были превращены в Болгарское княжество, номинально вассала султана, фактически же в «Задунайскую губернию» России. Александр II очень желал и торжественного вступления рус. войск в Константинополь, толкуя свое обещание англичанам лишь как обещание неприсоединения Константинополя к Российской империи. Вопрос о проливах был предоставлен особому соглашению российского императора с султаном: смысл этого соглашения в данной обстановке не оставлял сомнений; в самом трактате этот вопрос обойден был молчанием — Турция лишь обязалась вновь и вновь не чинить никаких препятствий торговому мореплаванию. К этому времени было бы и бесполезно разговаривать об этом с султаном, т. к. английский флот уже стоял в Мраморном море, и фактич. хозяином проливов были англичане, а не турки. А следом за англичанами выступила и Австро-Венгрия, с протестом против нарушения заключенной с нею конвенции. Этим ставилась на испытание другая, еще более декретная, конвенция — между Россией и Германией 1873. Но тут обнаружилось, что Бисмарк вовсе не имел в виду предлагать герм. армию для поддержки рус. завоеваний на Востоке. Россия же была совершенно истощена войною с одной Турцией. Пришлось сдаться; решили капитулировать перед англичанами; соглашением 30 (18 стар, ст.) мая 1878 Россия отказалась как от «Великой Болгарии», так и от всяких поползновений насчет Константинополя и проливов; Болгарское княжество было ограничено к югу Балканскими горами (англичане предлагали это еще перед войной, в конце 1876); кроме того, в Европе Россия получила обратно отобранную у нее в 1856 часть Бессарабии (без устьев Дуная). Зато в Азии ею были сделаны приобретения более крупные, чем по Адрианопольскому миру: в рус. владения был включен Карс, к-рый русским пришлось брать ив1828ив1855 (последний
