причиняли очень много беспокойства и в тылу. В рабочей среде недовольство было не меньше. Его невозможно было рассеять политикой обещаний, пайковых подачек.
Всякая попытка протеста беспощадно подавлялась. Ряд провалов обессилил большевистские организации. Даже меньшевики, руководители профессиональных союзов, и эсеры не избежали арестов.
Экономическое положение Крыма было очень тяжелым. Он был наводнен быстро обесценивающимися бумажными деньгами, выпускавшимися раньше в расчете на гораздо бблыпую территорцю. Эмиссия не прекращалась, являясь для внутреннего оборота единственным ресурсом казны. Особенно остро чувствовался недостаток топлива.
Продовольственный кризис смягчился после занятия сев. Таврии, откуда надеялись вы-* везти много хлеба. Однако, экспорт не превысил 30—45 тысяч т ячменя и пшеницы. Вообще же сырье вывозилось самым хищническим образом. Бблыпая часть экспорта осуществлялась правительством самостоятельно и с участием иностранных торговых предприятий. В отношении государственных новообразований Юга нерушимый деникинский лозунг «единой и неделимой России» сменился внешней готовностью на любую федерацию. «Хоть с чортом, но против большевиков!». Врангель стремился к содружеству даже с Махно и одно время спекулировал на мнимом его присоединении.
Особый интерес представляли казаки — главная опора армии. Через голову оппозиционной казачьей демократии были заключены соглашения с атаманами (2 апреля и 4 августа), по которым за Доном, Кубанью, Астраханью и Тереком признавалась «независимость». Но это было фикцией, так как за Врангелем сохранялось полное руководство армией, железными дорогами, исключительное право внешних сношений и торговли и монополия эмиссий; вводилась единая денежная и налоговая система и устранялись внутренние таможенные границы. С Петлюрой формального соглашения достигнуто не было, но переговоры велись (главным образом, в Париже), в особенности, когда проектировалось движение армии на Северо-Запад, в пределы Украины.
Внешняя политика. Вначале союзники как бы колебались в вопросе об отношении к В., и Врангель, не уверенный в их поддержке, спешил как можно больше перехватить из военного снабжения, уже предназначенного раньше Деникину. Опасения Врангеля оказались напрасными. Его снабжали очень широко: в обмен на сырье, металлический лом и старые суда крымских портов, под залог флота, в счет старых русских заграничных фондов и за счет платежей «восстановленнойРоссии». Наибольшую поддержку В. оказывала Франция, особенно в разгар польско-советской войны (12/VIII формальное признание правительства Юга России). Францию интересовал не только непосредственный исход войны, но и будущие экономические выгоды. В печать проникли сведения о договоре, в котором Врангель от имени России давал кабальные обязательства, превращающие Россию во фран
Iцузскую колонию. Англия официально не поддерживала Врангеля. В момент его появления у власти она даже требовала прекращения войны. Того же она добивалась и от Советской власти (нота Керзона 11/IV).
Очевидно, это был политический маневр: в переговорах с большевиками дать Врангелю время собраться с силами. Первое время Англия продолжала снабжение Крыма, потом прекратила. Очень благоприятно относились к Врангелю и Сев. — Ам. Соединен.
Штаты. Они не только помогали ему материально, но и оказывали в этом смысле давление на другие страны (напр., на Италию). С Польшей у Врангеля соглашение не налаживалось; переговоры о совмести, операциях реальных результатов не имели. Несмотря на нажим Франции, Польша уклонялась от союза с армией «единой и неделимой России». Авантюра Врангеля, кроме массового расхищения богатств Крыма и Таврии, стоила трудящимся Советских республик 8 лишних месяцев гражданской войны. Она же повлияла на неблагоприятный исход польской кампании.
Лит.: Зарубежная — МаргулиесМ. С., Год
интервенции, т. III, Берлин, 1923; РаковскийГ., Конец белых, Прага, 1921; Лукомский А. 0., Воспоминания, т. II, Берлин, 1922; Дрейер В., Крестный путь во имя родины, 1921 (место издания не указано); Немирови ч-ДанченкоГ. В., В Крыму при Врангеле, Берлин, 1922; «Белое Дело», сборник, №№ 1, 4, 5 и 6, Берлин, 1926 и 1928; W г а пge I Р., The White Armies in Russia and later, «The English Review», X, L., 1927; Оболенский B. A., Крым при Врангеле. Мемуары белогвардейца, М. — Л., 1927. Советская — Ковал ев Н., Южная контр-революция — Врангель, Курск, 1925; «Антанта и Врангель» (сб.), М. — П., 1923; Слащев Я., Крым в 1920 г., М. — Л., 1924; «Революция в Крыму», сборн. №№ 3, 4 и 7, Крымиздат, Симферополь, 1924 и 1927; Ш ип о в Я.. Тихоновская церковь и Врангель, М., 1923; Гуковский А., Аграрная политика правительства Врангеля («На Аграрном Фронте», №№ 6 и 7, М., 1927); его же, Начало врангелевщины и аграрная политика Врангеля, «Красный архив», тт. 21 и 26, 1927 и 1928; Федоров Г., Последние дни Врангелевщины [«Былое», № 1 (29), 1925]; Волдырь А. В., В Крыму во времена ген. Слащева и Врангеля в 1920 («Былое», № 2 (30), 1925]. Л. Гуковский.
ВРАНГЕЛЬ, Николай Николаевич, барон
(188U — 1915), историк искусства. Поселился в Петербурге в 1900, где сблизился с кружком «Мир искусства». С 1902 начинается его деятельность в области искусства, и с этого времени до самой смерти В. не возникало ни одного сколько-нибудь значительного художественно-культурного предприятия, в котором он не принимал бы живейшего участия в качестве сотрудника или руководителя. В. был одним из основателей и главных сотрудников журнала «Старые Годы» (1907) и соредактором журнала «Аполлон» (1910—1912); одним из учредителей и деятельных членов «Общества охраны памятников искусства и старины», «Музея старого Петербурга» и др. Многочисленные историко-художественные и критические статьи и заметки В. по искусству, блестящие с чисто литературной стороны, всегда занимательные по теме и изложению, дают множество деталей жизни и быта прошлого русской дворянской культуры. Но эта культура опоэтизирована Врангелем, возведена им на степень своеобразного идеала, и работы Врангеля, имевшие немалое значение для своего времени, нуждаются в основательном пересмотре, в виду наличия в них
