вытеснение 4 — го склонения 2-м, например: gen. tumulti при классическ. tumultus; колебание между 2 и 3 спряжениями, напр.: <51еге при классическом о1ёге (ср. франц. rire, mordre при классическом лат. — rid6re, тогйёге), между 3 и 4, напр.: moriri при классическом mori (ср. франц. mourir, итал. morire, и мн. др.)], в вульгарно-латинских надписях, в схолиях и глоссах, в показаниях грамматиков, у Петрония, в научнотехническ. сочинениях (по архитектуре, медицине, земледелию и пр.), наконец, главн. обр., в лат. переводах Библии. Кроме того, много вульгаризмов попадается у поэтов, даже классических [напр., уменьшительные ocellus, вм. oculus, разговорно-народные ударения ten6brae, volticris, int6gro (ср. франц. entier) — при классическом tSnebrae и пр., d6derunt — при классическом ded6runt (ср. итал. di£dero), неслоговые еиiв зиянии, напр.: aureo, arjete vindemjatores]. Отличаясь от литературной латыни, В. л. всетаки входит в ее состав, и, так. обр., вульгарнолатинские элементы, по крайней мере, переставшие быть типичными, можно выделить и из классической прозы, напр.: minus «менее» в смысле «не» в словах quominus «чтобы не» и sin minus «если нет». — Со времен христианства В. л. усвоила много грецизмов, напр.: baptizare «крестить», blasphemare «хулить» (франц. blftmer), суфф.
issa (напр., princesse, итал. contessa), суфф.
1а (напр., итал. allegria) и пр.
В. л. должна быть изучаема в связи с романскими наречиями, т. к., с одной стороны, указанные явления у Плавта (конец 3 и начало 2 вв. до хр. э.) являются в сущности романизмами, с другой — прароманские формы и явления, выделяемые из романских языков, пополняют пробелы в традиции В. л.
Уже древние (напр., Цицерон, Варрон, Квинтилиан) проводили различие между языком «ораторским», т. е. литературным, к-рым пользовался верхний, относительно небольшой, слой населения, именно образованные люди, находившиеся под греческим влиянием, — и языком «повседневным, плебейским», на котором говорил весь римский плебс, особенно деревенский, и рабы. Что касается провинций, то главным проводником лат. языка, при этом цсключительно вульгарного, народного, там были колонисты, особенно из ветеранов, и торговцы.
Лит.: Gran dgent Ch. Н., Introduction to Vulgar Latin, Boston, 1907; Zauner A., Romanische Sprachwissenschaft, 2 Aufl., «Sammlung GOschen», №№ 128 и 250, Lpz., 1905. M. M. Покровский.
ВУЛЬГАРНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ. Представителями «вульгарной поли тической экономии» Маркс называл экономистов эпохи разложения классической школы (1820—60 гг.), отвергавших теорию трудовой стоимости, развитую Ад. Смитом и Д. Рикардо и . вульгаризировавших учение последних (см. Классическая школа в политической экономии). Классики свели заработную плату, прибыль и ренту к стоимости, а стоимость к труду. Труд рассматривался Смитом и Рикардо как общественный труд (в виде системы общественного разделения труда, охватывающей всех членов общества), хотя этим экономистам, ограничен 624
ным кругозором буржуазного хозяйства, еще не оыла ясна та специфическая форма, которая характеризует общественный труд в товарном хозяйстве. Анализ этой специфической социальной формы труда был дан впоследствии лишь Марксом в его учении о * двойственной природе труда, как конкретного и абстрактного. Хотя классикам не была еще ясна социальная форма труда, образующего стоимость, но, сводя стоимость к труду, классики уже подготовили почву для коренного преобразования политической экономии, совершенного Марксом, и заложили основы политической экономии как науки социальной. Теория трудовой стоимости в том виде, как она была формулирована классиками, не могла объяснить все явления капиталистического хозяйства и на первый взгляд противоречила «вульгарным» (т. е. широко распространенным и некритическим) взглядам лиц, непосредственно участвующих в капиталистическом хозяйстве или ограничивающихся наблюдением его явлений, обнаруживающихся на поверхности рынка. Действительно, теория утверждала, что товары продаются по своей трудовой стоимости; а между тем каждому капиталисту известно, что товары продаются по ценам производства (которые равны издержкам производства плюс средняя прибыль), при чем капиталист совершенно не интересуется тем, сколько имение труда затрачено на производство товара.
Теория учила, что прибыль капиталиста составляет часть стоимости, созданной трудом рабочих; а между тем капиталисту кажется, что прибыль есть какая-то надбавка к издержкам производства. Теория учила, что средства производства переносят свою стоимость на продукт, но не создают новой стоимости, а между тем капиталисту кажется, что его прибыль, которая находится в соответствии с величиной авансированного им капитала, является порождением последнего. Не сумев на основе теории трудовой стоимости объяснить все явления капиталистическ. хозяйства, на первый взгляд ей противоречащие, классики при объяснении последних нередко сами воспринимали «вульгарные» представления. Отсюда двойственность учения Смита. Поскольку Смит при помощи теоретического анализа старался найти скрытые движущие причины экономических явлений, он стоял на точке зрения теории трудовой стоимости. Поскольку он ограничивался описанием экономических явлений в том виде, в каком они представляются поверхностному наблюдению, он приходил к вульгарной теории издержек производства (упирающейся в конечном счете в теорию спроса и предложения).
Рикардо развил наиболее ценную сторону учения Смита, его «трудовую» точку зрения. Но и он не сумел при ее помощи объяснить явления капиталистического хозяйства. Этим воспользовались представители В. п. э., противники Смита и Рикардо.
Среди представителей В. п. э. можно различать три группы: 1) экономистов, примыкавших в той или иной мере к «смитианству», но воспринявших наиболее слабую сторону учения Смита и выступавших против
