над бесплодными попытками создания второй части «Мертвых душ». Физические и духовные силы его становятся все слабее и слабее, истощаясь в борьбе с непосильной задачей. Бесплодность последних творческих усилий заставляет Гоголя сомневаться в благодетельности и полезности всех его произведений; глухое отчаяние и пламенная надежда продолжают в нем бороться до самого конца. Душевный разлад его доходит чуть ли не до сумасшествия. В припадке отчаяния незадолго до смерти Г. сжигает свою поэму. Наконец, 21 февр. 1852 смерть кладет конец мучительным страданиям Гоголя.
Литературная деятельность Г. охватывает двадцатилетие (1830—1852) и совпадает стилистически с деятельностью других крупных художников поместной среды: Пушкина, Лермонтова, Грибоедова и других. Одинаковое в основном социально-экономическ. бытие, разработка одинаковых по существу поместных мотивов объединяют Гоголя и указанных писателей в одну общую литературно-стилевую группу. Однако, основное единство стиля не исключает резкого отличия творчества Гоголя от творчества указан, писателей. Мелкопоместное происхождение первого и крупнопоместное и великосветское последних кладет между ними резкую грань. Высшие дворянские круги иначе живут и по-другому переживают социальноэкономическое падение своего класса, чем мелкое провинциальное дворянство. Разрушающее влияние денежно — менового хозяйства значительно слабее сказывалось на крупных поместьях. Крупные помещики хотя и чувствовали все прогрессирующее падение своих доходов, но, тем не менее, продолжали получать вполне достаточные деньги для своей широкой жизни. Испытывая все последствия моральной опустошенности своего класса, они, по крайней мере, были избавлены от борьбы с нуждой, от трудных поисков выхода из тяжелого материального положения. В соответствии со значительно большей материальной обеспеченностью, крупные помещики отличались от мелкопоместного дворянства и несравненно более высоким уровнем образования и культурности и соответственно иными внешними условиями своей жизни. В то время как мелкие дворяне были тесно связаны со своими усадьбами, крупные помещики почти совсем в них не бывали. Их сношения с родовыми вотчинами сводились, главнымобр., к получению оттуда провианта, денег и живой силы, в виде слуг. Жили они там редко и недолго, пли совершая «bon voyage» или пребывая в опале. Уже с самого детства центром их жизни становилась столица.
Здесь воспитывались они в аристократических лицеях, здесь блистали они в великосветских салонах, здесь вели они внешне богатую и внутренне пустую жизнь великосветской «золотой молодежи». Совсем иначе протекала жизнь мелкопоместных дворян.
Обычно жили они безвыездно в глухой провинции, в лучшем случае получая весьма скромное образование. О жизни большого города не имели они никакого представления, а если и попадали туда, то сильно бедствовали, а не блистали в салонах. Вот эти — 358
то характерные особенности мелкопоместного бытия — провинциализм, необразованность, малая экономическ. обеспеченность — и придают творчеству Гоголя своеобразные черты, делают необходимым в общепоместном стиле различать две существенно различные струи: крупнопоместную — великосветскую и мелкопоместную. В творчестве Гоголя мелкопоместная среда отразилась широко и полно, со всеми своими как экономическими, так и психологическими вариациями. Мелкопоместная стихия обусловила и все структурные элементы гоголевских произведений — характеры их, лица, сцены и движения, а также и самую эволюцию его творчества. Не случайно, конечно, творчество Гоголя начинается с подражательных и исторических мотивов: упадок мелкопоместной среды, загнивание всех устоев ее существования, удушливая атмосфера разложения грозили задушить и похоронить под обломками все живое. Естественно было всем, в ком еще теплился инстинкт жизни, бежать отсюда прочь, мечтать об иной обстановке, искать более благоприятных условий жизни и развития. Образ такого искателя и лег в основу первого произведения Гоголя «Ганц Кюхельгартен». В этом, насквозь подражательном, нарочито оторванном от реальных русских условий и перенесенном в экзотическую обстановку образе внимательный наблюдатель легко разглядит черты уходящего в экзотику изгоя мелкопоместной рус. провинции. Разработка образа сделана незрелой рукой, произведение плохо удалось Гоголю и справедливо было уничтожено автором и забыто читателями. Но для понимания путей гоголевского творчества оно имеет большое значение. Тот факт, что гоголевское творчество началось «Ганцем Кюхельгартеном», показывает, что уже в самом начале его лежит противопоставление патриархальным картинам совершенно им чуждых картин исторических и экзотических. Здесь уже наметилось то столкновение мотивов патриархально-поместных с мотивами историческими и экзотическими, которое ярко развернулось в цикле украинских повестей Гоголя.
В своих украинских повестях, объединенных в два сборника — «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831—32) и «Миргород» (1835), Г., продолжает разрабатывать тему противопоставления мечты и действительности.
Здесь, на общем фоне казацкой Старины, сталкивает он героические образы, почерпнутые им из украинской народной литературы, с хорошо ему знакомыми из жизни образами поместных «существователей». Конечно, последние удаются ему несравненно лучше, чем первые, и он сам хорошо это чувствует. Поместные образы получаются яркими и оригинальными, несмотря на то, что они вырваны из своей естественной среды и переряжены в старинных казаков, героические же образы, наоборот, — бледными и невыразительными, несмотря на то, что окружены своей подлинной исторической обстановкой. Немудрено, что впоследствии он только один раз возвращается после солидной подготовки к историческому прошлому Украины, в виде последнего своего про12*
