комической поэме «Похищенное ведро» (1622) он высмеял поэтические увлечения аристократии, пародируя и классиков и маринистов. Сатириком-антимаринистом был также художник Сальватор Роза (1615—73), воевавший с испанским засилием.
Во второй половине 17 в. течение против маринизма усиливается, охватывая круги просвещенной аристократии. Главный очаг этого направления — поэтическая академия в Риме, основанная отрекшейся от престола шведской королевой Христиной (1674). Устав этой академии запрещал сочинение льстивых од в честь королевы. Кроме сервилизма академия боролась с манерностью и эротизмом маринистов, идеализируя простоту и наивность сельской жизни. На деле же антимаринисты воскресили условнейший жанр пасторали, чуждый всякой простоты. Пасторальная традиция подсказала также наименование новой поэтической академии «Аркадия» (от известного романа Саннадзаро), основанной после смерти Христины (1690). Члены «Аркадии» носили пастушеские имена и собирались на лоне природы. В своих с онетах и мадригалах «аркадийцы» (Ролли, Фругони и др.) воспевали любовь и радость жизни.
Итогом явилось нек-рое понижение тона поэзии, замена трескучей риторики игривой грацией, переход от трудной формы маринистов к плавному и легкому стиху. Все это знаменует закат барокко и переход к классицизму и поэзии рококо (см.), к-рые получают широкое распространение в деятельности многочисленных «академий» 18 в., подражающих знаменитой «Аркадии».
Провозвестниками классицизма были основатели «Аркадии» Крешимбени и Гравина. Последний был не только ученым и критиком, но и трагическим поэтом, подражавшим Корнелю и Расину. Но трагедии Гравины и Мартелли были сухими и прозаичными. Одному Маффеи (1675—1755) удалось найти более убедительную и волнующую форму в своей «Меропе», переведенной на все европейские языки. Все же трагедия не получила большого распространения в Италии 18 в., попрежнему уступая первенство опере. Эта последняя в первой половине 18 в. подверглась драматургической реформе в классицистическом духе, начатой Апостоло Дзено (1668—1750) и законченной знаменитым поэтом Метастазио (1698—1782). Талантливый лирик, ученик «Аркадии» и крупнейший после Тассо итал. поэт, Метастазио довел до высокого совершенства мелодику итал. стиха, дававшую крепкую опору композиторам, к-рые сочиняли музыку к его драмам. В своих лучших операх («Покинутая Дидона», «Титово милосердие», «Демофонт», «Артаксеркс», «Аттилий Регул») он воспроизводил формальные особенности франц. классической трагедии, а также присущий ей излюбленный конфликт между любовью и долгом. Однако, будучи придворным поэтом в Вене, Метастазио ослаблял трагическую напряженность своих сюжетов, пронизывая их жеманной грацией рококо. Его творчество поэтому стоит на грани между придворно-аристократической поэзией и буржуазной литературой эпохи Просвещения.
Увлечение «академиков» франц.’литературой привело также к попыткам подражания Мольеру, под знаком которого развивается вся итал. комедия 18 в. Несмотря на это, комедиографы 18 в. (Джильи, Фаджуоли, Нелли) были неспособны еше преодолеть условности сошшеdia dell’arte, продолжавшей оказывать решаюБ. С. Э. т. XXX.щее влияние на итал. драматургию. Влияние это на данном этапе развития И. л. носило безусловно консервативный характер. Превращение итал. театра в орудие буржуазного просвещения было делом «итальянскогоМольера» — Гольдони (1707—93). В своих многочисленных (св. 250) пьесах он дал исключительно богатую и разнообразную картину жизни различных слоев итальянского общества 18 века, особенно ярко рисуя быт городских низов Венеции (серия народных комедий на венецианском диалекте). Гольдони исходил обычно не из классически-абстрактных характеров, а из реальной действительности, следуя в этом отношении за Дидро и авторами мещанской драмы 18 века. Отсюда — сентиментальная струя и подчеркнуто-дидактическая установка комедий Гольдони. Его критика дворянского общества была, однако, лишена политической остроты и носила исключительно моральный характер; в этом отличие Гольдони от его франц. современника Бомарше. Те же черты характеризуют и драматургию соперника Гольдони, аббата Кьяри (1711—85). Его полемика с Гольдони в Венеции не носила принципиального характера. Гораздо серьезнее было выступление венецианского аристократа Карло Гоцци (1722—1806), страстного противника буржуазии и ее освободительного движения, который сделал попытку перебить успех Гольдони в Венеции своими «фьябами» (театральные сказки), сочетавшими буффонаду масок commedia dell’arte с барочной фантастикой сказочного действия.
«Фьябы» Гоцци имели хотя и блестящий, но кратковременный успех, тогда как комедии Гольдони определили все дальнейшее развитие буржуазной драматургии Италии конца 18 в.
(Альбергати) и начала 19 в. (Жиро, Нота, Бон).
Середина 18 в. ознаменована в Италии широким ростом движения т. н. просветителей. Освободительные идеи, проникающие из Франции и Англии, вызывают в Италии рост космополитических настроений, англоманию (Баретти) и галломанию (Альгаротти). Широко развивается литературная критика и журналистика англофранцузского типа («Кафе» Верри, 1764—76, «Венецианский наблюдатель» Гаспаро Гоцци — подражание «Зрителю» Аддисона, 1762). Задачей литературы объявляется нравственная польза. Виднейший представитель Просвещения — аббат-разночинец Парини (1729—99), крупнейший сатирик И. л. В сатирической поэме «День» (1763—65) он ядовито обличает паразитизм родовой аристократии, живущей за счет голодного, измученного народа. Ненависть к феодальной знати обусловила его восторженное отношение к буржуазной революции, вскоре сменяющееся, однако, ужасом перед ее «крайностями». Аналогичные противоречия пронизывают творчество Альфиери (1749—1803) — первого представителя буржуазного классицизма в Италии. Следуя образцам французской классической трагедии (Корнель, Вольтер), Альфиери насыщает классическую форму республиканским, тираноборческим содержанием («Брут Старший», «Брут Младший», «Филипп», «Виргиния»). Корнелевский конфликт между страстью и волей он освещает как борьбу тирании и свободы, достигая подчас высокого политического пафоса. Объективно подготовляя буржуазную революцию в Италии, Альфиери, однако, отвернулся от нее, испуганный якобинским террором, и выступил с жестоким памфлетом на революционную Францию («Мизогалл»).
