ния этих событий в Кантоне, колеблясь в сторону «левацкого» утверждения, что в Гоминьдане есть только правые и вовсе нет левых, кроме коммунистов.
К IV съезду (январь 1925) компартия К. насчитывала уже около 1.000 членов. Происходивший в обстановке начинающегося предреволюционного подъема массового движения съезд подытожил богатый политическими уроками первый год проведения тактики единого антиимпериалистического фронта. Сопротивление этой тактике ко времени IV съезда уже было сломлено. Поэтому центральными вопросами съезда были практические вопросы о том, как сочетать борьбу против империализма с развитием повседневных частичных боев рабочих, крестьян, мелкой буржуазии за их классовые требования. Съезд подчеркнул важность борьбы за экономические требования пролетариата, указав, что игнорирование этой борьбы, а тем более тормажение ее ради сохранения во что бы то ни стало единого фронта с национальной буржуазией является опасностью не только с точки зрения экономических вопросов пролетариата, но и ослабления национальноосвободительного движения. Съезд отметил, что ряд партийных организаций недостаточно активно становится во главе крестьянской борьбы против помещиков, недостаточно энергично организует крестьян, уступая выполнение этой задачи гоминьдановцам, и подтвердил решения предыдущих пленумов, выработавших частичные требования крестьянской борьбы (в частности борьбы против непосильной арендной платы, за создание крестьянской самообороны при крестьянских союзах, за крестьянское самоуправление и т. д.). Однако IV съезд не дал перспективы на развертывание в дальнейшем аграрной революции, не связал частичных требований с коренным лозунгом безвозмездной конфискации помещичьей земли в пользу крестьянства. В своих основных тезисах «о национально-революционном движении» IV съезд исходил из ошибочной перспективы, согласно к-рой за этапом единого национальноосвободительного фронта последует непосредственно этап пролетарской, социалистической революции. В этой по существу своему меньшевистской схеме выпадал этап аграрной революции, продолжающей и расширяющей в свою очередь народную борьбу против империализма. Это означало — недооценку революционной роли крестьянства как наиболее стойкого союзника пролетариата в буржуазно-демократической революции, непонимание того, что национальный вопрос по существу своему крестьянский вопрос. Эти установки должны были привести, особенно в период роста массовой борьбы, роста организованности пролетариата и крестьянства, начинавших серьезно угрожать классовым интересам помещиков и буржуазии, к серьезнейшим искажениям линии коммунистической партии. — Эти ошибки IV съезда в крестьянском вопросе были частично выправлены — под настойчивым давлением Коминтерна — на следующем пленуме ЦК КПК (октябрь 1925), на к-ром партия приняла лозунг конфискации помещичьей земли и безвозмездной передачи ее крестьянам. В тезисах этого пленума было записано: «Наша партия должна заявить, что те переходные требования, которые выставлялись для крестьян и выставляются нами, как например снижение арендной платы, снижение налогов, отмена внена — 684
логового обложения и т. д., — все эти требования, революционизируя и организовывая крестьянские массы, не могут однако сделать крестьянство опорой и защитником революции, если оно не осуществит своего основного требования: земли, на которой оно работает».
Тем не менее установки октябрьского пленума 1925 еще долго не становятся руководящими в практике коммунистических организаций.
При первых же попытках со стороны буржуазии обуздать революционное движение рабочих и крестьян Чэнь Ду-сю проводит (на ноябрьском пленуме 1926) оппортунистические решения в крестьянском вопросе о «едином фронте в деревне с „добрыми" джентри и помещиками», борьбе против «детских болезней» крестьянского движения, против «эксцессов», как называли оппортунистические руководители компартии борьбу крестьян за землю.
Почти непосредственно после IV съезда КПК начался подъем революционного движения.
Движение 30/V 1925 открыло собой революцию 1925—27. Массовые выступления пролетариата (трехмесячная шанхайская антиимпериалистическая стачка, гонконг-кантонская забастовка, длившаяся полтора года) и активное участие в них компартии К., настойчиво проводившей тактику единого антиимпериалистического фронта, обеспечили крупные успехи революции. Задачи первого этапа (см. выше) быстро претворялись партией в жизнь. Территория революции быстро расширилась: укрепился южный (кантонский) революционный фронт, распространившийся к этому времени на территорию трех южных провинций; на Севере выросли народно-революционные армии. В 1926 начался Северный поход, приведший к разгрому милитаристской армии в Среднем К. Во время этого похода компартии удалось вовлечь в активную политическую борьбу новые десятки миллионов рабочих и крестьян.
Число рабочих и служащих, организованных в профсоюзы, достигло 2 млн. Компартия, используя выгодную обстановку подъема национально-освободительного движения и возможность открытой организации масс на территории, занятой национальными армиями, проложила себе дорогу в крестьянские массы.
Число организованных в крестьянские союзы к началу 1927 достигало нескольких миллионов человек. Компартия из маленькой горстки коммунистов, какой она была в момент реорганизации Гоминьдана (ок. 400 чел.), превратилась в массовую партию. К V съезду (в мае 1927) КПК насчитывает около 60.010 членов, из которых свыше половины являлись рабочими. Эти успехи могли быть достигнуты лишь на основе полного разгрома троцкистских установок, рассчитанных на преждевременный разрыв единого антиимпериалистического фронта и выгодных лишь реакционным элементам китайской буржуазии, пытавшимся всяческими провокационными методами взорвать единый фронт и затруднить т. о. завоевание пролетариатом гегемонии в народном движении. — Однако КПК не избегла в эти годы серьезных ошибок, в основном правооппортунистического характера, свидетельствующих о большом влиянии национальной буржуазии на наименее устойчивые элементы компартии, в особенности на ее чэньдусюистское руководство. Так, уроки первой попытки китайской буржуазии обуздать революцию (переворот Чан Кай-ши 20/III 1926 в Кантоне) не бы-
