то же время значимость художественной формы и видел между содержанием и формой постоянную взаимосвязь. П. проводил правильный взгляд на художественную форму как на категорию историческую, изменяющуюся вместе с социальными условиями. Интересные замечания о развитии литературных жанров в связи с общественными изменениями содержит известная статья П. о французской драматической литературе и живописи 18 в.
В анализе художественного произведения П. различал два акта: первый акт марксистской критики, в понимании П., заключается в определении «социологического эквивалента» анализируемого литературного явления, т. е. в определении его социальной природы. Этим самым П. подчеркивал классовый характер литературного, как и всякого иного идеологического творчества. Второй акт заключается в оценке «эстетических достоинств разбираемого произведения» (там же, стр. 189).
Весьма положительным моментом в этом членении анализа на два акта является подчеркнутое требование особенного внимания к художественной форме. П. неоднократно ставил в своих работах вопрос о том, справился ли художник со своей задачей, хотя при решении этого вопроса П. иногда оставался во власти традиционных представлений и допускал отделение формы от содержания. В своей литературно-критической деятельности П. выступал за глубоко реалистическое и общественно-идейное искусство. При этом П. ратовал за определенное содержание этой идейности.
П. восставал против «ложных идей» в искусстве, т. е. таких идей, к-рые неправильно отражали подлинные революционные тенденции в развитии общественной жизни. Предъявляя большие требования к искусству, Плеханов утверждал, что «великий поэт велик лишь постольку, поскольку является выразителем великого момента в историческом развитии общества» (там же, т. X, стр. 298). Этим высоким требованиям Плеханов оставался по существу верен до конца своих дней. — Уже в своих ранних статьях о беллетристах-народниках Плеханов подчеркивал как достоинство их «глубоко правдивое литературное направление» и видел в этом верность «лучшим преданиям русской литературы». «Наша народническая беллетристика, — писал П., — вполне реалистична, и притом реалистична не на современный французский лад: ее реализм согрет чувством, проникнут мыслью» (там ж е, стр. 15). Реализм лучших писателей-народников приводил к тому, что рни, вопреки своим ложным теориям, правдиво рисовали социальные процессы в русской деревне. П. особенно выделял Глеба Успенского, который своими художественными произведениями «подписал смертный приговор народничеству» (там же, стр. 40). Такой трактовкой Гл. Успенского П., собственно, отрицал народническую сущность его творчества, предвосхищая, таким образом, взгляды современной нашей критики, которая видит в Гл. Успенском писателя, близкого к революционной демократии, а не беллетриста-народника.
Характерной чертой литературно-критических работ П. является то, что, разбирая литературные произведения, он всегда выступал против враждебных марксизму общественных движений и . теорий, за общественные идеалы пролетариата. Так, литературно-кри 660
тические статьи П. о беллетристах-народниках являются продолжением его блестящих атак против народничества, к-рому П. нанес решающий удар. И позднее П. в своих литературно-критических работах выступал против обывательского мещанства, против всякого рода богоискателей и богостроителей, против мистики и поповщины. В своих известных статьях о Льве Толстом П. выступил против реакционного пассивистского учения Толстого о непротивлении злу, вскрыл реакционную сущность этого учения и заклеймил ревизионистские попытки ликвидаторов оправдать реакционную толстовскую доктрину. Ленин писал по поводу статей П. о Толстом: «Плеханов тоже взбесился враньем и холопством перед Толстым, и мы тут сошлись» (Ленин, Соч., т. XV, стр. 57). — Борясь за подлинное реали-г стическое искусство, ставящее себя на службу интересам народа, П. выступал против теории «искусство для искусства», против формализма, против декадентства и символизма. «Символизм, — писалП., — это — нечто вроде свидетельства о бедности. Когда мысль вооружена пониманием действительности, ей нет надобности итти в пустыню символизма» (Плеханов, Сочинения, т. XIV, стр. 198). — П. весьма ценил творчество А. М. Горького, «высоко-талантливого художника — пролетария» (там же, т. XXIV, стр. 257), и приветствовал появление ряда его произведений («Враги», «Матвей Кожемякин»). П. писал: «У художника Горького, у покойного художника Г. И. Успенского может многому научиться самый ученый социолог. В них — целое откровение» (там же, стр. 276). П. выступил в защиту Пушкина, отводя от него обвинение в пренебрежительном отношении к народу и доказывая, что под «чернью» поэт разумел невежественное и бездушное светское общество.
Будучи убежден в том, что «нельзя написать... сколько-нибудь дельную историю русской литературы, не зная истории западноевропейских литератур» (Плеханов, Соч., т. X, стр. 307), потому что между русской и западно-европейскими литературами издавна существовали отношения взаимосвязи и взаимодействия, П. обращался всегда к широким параллелям и аналогиям из западно-европейских литератур, устанавливая, т. о., точки соприкосновения в художественном процессе разных стран и народов. — С точки зрения общей направленности и общественного пафоса П. в своей литературно-критической деятельности продолжал, углубляя и наполняя марксистским содержанием, лучшие традиции русской революционно-демократической критики, к-рая никогда не замыкалась в рамках одной литературы, а была по существу «социальной критикой». П. проявлял и непосредственно большой интерес к великим представителям «разночинной» революционно-демократической русской критики, к Белинскому и Чернышевскому, анализу творчества к-рых Плеханов посвятил ряд работ. В своих работах П. стремился определить роль Белинского и Чернышевского, как теоретических предшественников тех новых воззрений, к-рые проповедывал марксизм в России. Говоря о Белинском, П. не ограничивает своего анализа рамками одних литературных взглядов великого русского критика, к-рые сами по себе имели огромное значение в развитии русской литературы и эстетических воззрений. П. писал: «живой и силь-
