рическое прошлое. Когда потеря Новгородом своей независимости стала уже совершившимся фактом, в новгородской литературе появляются произведения на тему о судьбе Новгорода.
Наибольший интерес из них представляют жития Михаила Клопского и Варлаама Хутынского, предсказывавшие падение Новгорода, голод и опустошительные пожары. Потеряв свою политич. самостоятельность, Новгород все же продолжает отстаивать идею своего церковно-религиозного приоритета на Руси. Так, повидимому, в конце 15 в. возникла «Повесть о новгородском белом клобуке», в к-рой, наряду с идеей преемственности светской власти от Византии к Москве, проводится идея преемственности церковной власти от Византии к Новгороду. — В конце 14в. ив15в. стала особенно выделяться литература московская, литература той области, к-рая с середины 14 в. выступила в качестве политического объединительного центра великорусской национальности. Объединительные тенденции довольно отчетливо дают себя знать уже в цикле повестей о «Мамаевом побоище», возникшем в конце 14 и начале 15 вв. в связи с Куликовской битвой 1380. В этих повестях центральной фигурой является московский великий князь Дмитрий Иванович (Дмитрий Донской), и тем самым политический авторитет Москвы выдвигается на первое место. В большей или меньшей степени эти повести испытали на себе влияние «Слова о полку Игореве». Особенно сильно зависимость от «Слова» обнаруживается в повести «Задонщина». Однако, в отличие от «Слова о полку Игореве», в повестях о «Мамаевом побоище» весьма заметен церковный налет как результат усилившейся роли церкви в политич. жизни Руси в годы татарского владычества.
Завоевание турками Константинополя в 1453 вызвало появление насыщенной элементами воинского стиля, незаурядной по своему художественному значению «Повести о Царьграде» Нестора Искандера. В этом произведении Русь изображается как наследница Византии и защитница попранной «агарянами» православной веры. Повидимому, в конце 15 в. к нам переходят из Византии повести об основании Навуходоносором нового Вавилона и о добывании византийским царем Василием из Вавилона знаков царского достоинства. Естественным дополнением к повестям о Вавилонском царстве является «Сказание о князьях Владимирских». По этому «Сказанию», русские князья ведут свой род от римского императора Августа, а великий князь Владимир Всеволодович получает знаки царского достоинства от греч. царя Константина Мономаха, после чего сам принимает имя Мономаха, «царя великой России». И с тех пор, — добавляет повесть, — «тем царским венцом венчаются великие князья Владимирские», т. е. Московские. Борьбе за московское главенство среди других русских земель подчинена была и организация летописного дела в Москве.
Из памятников тверской литературы 15 в. должно быть отмечено «Хождение за три моря» — замечательное произведение тверского купца Афанасия Никитина, путешествовавшего с 1466 по 1472 по Персии и, гл. обр., по Индии. В этом произведении автор выступает как предприимчивый, энергичный человек, отличающийся терпимостью к иноземцам и в то же время преданный родине. «Хождение» написано безыскусственным разговорным русским
614,
языком с примесью слов персидских, арабских и тюркских. В ряде памятников тверской литературы нашло себе отражение стремление Тверского княжества, соперничавшего с Москвой, к политическому первенству. Из них наиболее значительным является «Слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче» инока Фомы, представляющее собой панегирик Тверскому князю и. написанное около 1453. Самым значительным произведением псковской литературы является повесть о «Псковском взятии» (1510), с большой лирич. скорбью повествующая об окончательном покорении Москвой Пскова. Это произведение вышло из среды псковского боярства и высшего* духовенства, противившихся централистской политике Москвы. Литературные памятники появляются в это время также в Ростове, Суздале и Смоленске. — Со второй половины 14 в. начинается т. н. второе южно-славянское влияние на русскую литературу. В связи с политик ческим и культурным усилением в 13—14 вв. южно-славянских государств — Сербии и особенно Болгарии, — освободившихся от византийской зависимости, там наблюдается значительный расцвет литературной жизни. Явно определившийся в ту пору политич. упадок Византии побуждает официальную болгарскую публицистику рассматривать Болгарию как преемницу всемирного Византийского царства, а болгарских царей именовать цаследниками власти византийских императоров. По мере политич. укрепления отдельных русских областей, в особенности Москвы, рядом с новыми переводами из южно-славянских земель переходят к нам и публицистическое содержание южно-славянской «великодержавной» литературы и панегирический витиеватый стиль, в к-рый облекаются оригинальные русские па-> мятники, преимущественно житийного харакч тера. Особенно талантливым русским писателем, воспринявшим новую славянскую манеру письма, был Епифаний Премудрый (ум. в 1420), автор двух житий — Стефана Пермского и Сергия Радонежского. В том же направлении раз-, вивается деятельность и южно-славянских выходцев — болгарина Киприана и серба Пахомия Логофета, автора многих житий рурских святых, московских и новгородских.
К концу 15 — началу 16 вв. завершается собирание Москвой отдельных вотчинно-фео-» дальных областей, слившихся в единое Мо* сковское национальное государство, с центра-» лизованной властью самодержавного московского государя, вскоре при Иване Грозном превратившееся в государство многонацжн нальное. Около середины 16 в. Иван Грозный, опираясь на феодальное служилое дворянство, вступает в энергичную борьбу с крупными феодалами — княжатами и боярами, — отстаивающими старые формы феодальной самостоятельности. Борьба между дворянской и боярской группировками находит яркое отражение и в литературе. Виднейшим идеологом дворянства при Иване Грозном является Иван Пересветов, выходец из Литвы, автор нескольких публицистич. повестей и челобитных Ивану Грозному, в к-рых он является апологетом самодержавного государства и защитником интересов дворянства. Боярство, в свою очередь, выдвигает такого незаурядного по литературному таланту (но политически запоздалого) публициста, как князь А. М. Курбский, автор писем к Гроз-» ному и «Истории о великом князе Московском», 20*
