и новатором, представителем буржуазной комедии — Гольдони. — Немецкий юмор чаще всего порожден в обстановке провинциального серенького бюргерского быта, в противоречиях утонченной книжной образованности среднего интеллигента и его филистерски-ограниченного социального бытия. На этом построены романы Жан Поля Рихтера и особенно сказки Т. А. Гофмана («Маленький Цахес», «Повелитель блох» и т. п.). На путях социальной французской «песенки» (chanson) первой половины 19 в. юмор сверкает в находчивой и задорной песне Беранже, Дюпона и ряда других «шансонье». В Италии аналогию Беранже составляет демократический поэт Джусти. Юмор Г. Гейне — романтическая «самокритика»: разоблачение романтики сопряжено у «романтика-расстриги» (как называл себя Гейне) с симпатиями к ней. С годами юмор поэта приобретает все более мрачную окраску и переходит в политическ. сатиру. У франц. романтиков юмор встречается лишь спорадически. Следует здесь упомянуть и датчанина Андерсена, сказки к-рого («Гадкий утенок», «Пастушка и трубочист» и многие др.) оттенены тонкой улыбкой.
Средоточием художественного юмора в средние десятилетия 19 века становятся романы Чарлза Диккенса. Ущемленная в тисках капитализма и разоряемая мелкая буржуазия находит в нем своего адвоката и утешителя (сколь ни ограничены по социальному кругозору реформистские рецепты Диккенса). Модуляции юмора у Диккенса неисчислимо богаты: он мастер наблюдений над мельчайшими оттенками выражения чувств; его персонажи образуют многообразный и вместе с тем полный внутреннего единства юмористический мир. Теккерей, современник и конкурент Диккенса, в этом отношений уступает литературному сопернику,— это скорее сатирик-моралист. Черты юмора свойственны Дж. Элиот и Мередиту. — Американскую параллель английским писателям рассматриваемого жанра мы находим в Марке Твене, сангвиничном деловитом янки с жилкой самоподтрунивания, а также в Френсисе Брет-Гарте.
Та же почти, что у Диккенса, социальная позиция мелкобуржуазного «гуманизма», только при пониженном социально-политическом давлении, ощущается в юморе немцев — Готфрида Келлера, Раабе, Рейтера (50-е—70-е гг.). Сказалось на всех них и влияние Жан Поля. Наиболее демократичен среди них Рейтер (его лучший юмористический образ — «дядя Брезиг», грубовато-откровенный, но умный и честный простак). В. Буш, юморист в рисунке и стихах, строит свои произведения на забавных бытовых ситуациях («Макс и Мориц», «Похождения холостяка Кнопа» и др.). Во франц. литературе последней трети 19 в. надо назвать А. Доде с его «Тартареном» и «Малышом», Мопассана (его многочисленные новеллы). Тонко владеет юмором А. Франс («Восстание ангелов», образы Бержере, аббата Куаньяра и т. п.).
В польской литературе посл. трети 19 в. юмором отмечены: реалисты Б. Прус («Грехи детства», «Анелька» и др.), К. Юно́ша (Шанявский), деклассированный шляхтич; позднее, к нач. 20 в., К. Макушинский («Улов звезд» и др.), проводящий приемы гейневского юмора в польскую литературу. Своеобразный еврейский юмор, присущий в значительной степени почти всей художественной еврейской литературе, к концу 19 века получает таких крупных представителей, как Шолом Алейхем, Абрамович и др.
Переходя к эпохе империализма (конец 19 — начало 20 вв.), надо отметить огромную распространенность мелкой «юморески» как журнального по преимуществу жанра, отвечающего убыстренным темпам жизни, повышенной нервной возбудимости массового читателя и бытовым условиям мимолетного чтения «на ходу», в паузы отдыха. Из более крупных фигур мастеров «юморески» надо указать: в Германии — Ю. Штинде («Семейство Бухгольц»), импрессиониста П. Альтенберга, Пецля и др.; в Англии — Джером К. Джерома, Джекобса, Гарланда и др. Крупнейшим мастером американской юморески бесспорно является О’Генри. По мере приближения к нашим дням юмор делается излюбленным прибежищем тех средне- и мелкобуржуазных писательских групп, к-рые при острой неудовлетворенности противоречиями упадочного капитализма эпохи империализма не находят все же последнего решающего слова для разрыва с ним. В Англии показательны в этом смысле Г. Уэллс («Тоно Бенгэ», «Во дни кометы», «Мир Вильяма Клиссольда») и Бернард Шоу (всего теплее смех Шоу в «Кандиде», «Шоколадном солдатике»,«Цезаре и Клеопатре»). Занятен вызывающе-парадоксальный юмор Дж. Честертона, создавшего великолепную фигуру патера Брауна. Боек, но неглубок он у У. Локка; социально значительнее и тоньше у Соммерсет Могема и ирландца О’Флахерти. Особняком стоит Дж. Джойс с его неожиданными вспышками причудливого юмора. Среди американцев выделяется Синклер Льюис: юмористико-скептич. рефлексия охватывает все его вещи, начиная от «Простаков» и «Главной улицы» до эмоционально выразительного «Мартина Эрроусмита».
Во Франции Жюль Ромен, восстанавливая традицию, написал трилогию «Ле Труадек». Юмор Ромен Роллана очень широкого диапазона: от галльской жизнерадостности «Кола́ Бреньона» до мрачной «Лилюли» (имя «мировой иллюзии»), к-рой писатель реагировал на мировую войну. В сложной структуре сочетающих иронию и юмор произведений Жана Жироду — несомненное влияние германск. позднеромантической традиции (напр. «Зигфрид и Лимузен»). Юмор инкрустирован в нек-рые вещи Дюамеля (напр. «Кирасир Кювелье»), Поля Морана и др. Из бельгийцев в послевоенное время можно назвать Кромелинка («Великодушный рогоносец»); при этом нельзя не вспомнить сентиментально окрашенного юмора Метерлинка в «Чуде св. Антония» и «Синей птице». В немецком экспрессионизме юмор представлен в пьесах Кайзера «Кино-роман» и Газенклевера «Браки заключаются на небесах». Глубокой горечью запечатлен юмор в «Восстании детей» Улитца и «Оксенфуртском квартете» Леонгарда Франка. Из
