For love and life in him were twins.
Born at one birth.Rosalind and Helen.
A phantom among men.Adonais.
Есть писатели, какъ Шекспиръ, Де-Фо, или Флоберъ, очарованіе которыхъ не въ ихъ личности, а въ могучихъ и нѣжныхъ образахъ, вырвавшихся изъ ихъ эпически-великихъ душъ. Мы даже почти не угадываемъ ихъ личности; отдавшись очарованію величественныхъ образцовъ искусства, не слѣдимъ съ волненіемъ за духовными странствіями того, кто ихъ создалъ; чувствуемъ что-то большое, гармоническое, и безличное, какъ Природа. Мы любимъ скалы, не задаваясь мыслью, страдалъ или не страдалъ тотъ, кто высѣкалъ ихъ своимъ незримымъ рѣзцомъ. Мы любимъ лѣсъ, не спрашивая себя, не представляетъ ли каждое дерево и каждый цвѣтокъ отдѣльную мысль, возникшую въ чьемъ-то сложномъ умѣ.
Есть другіе писатели, душа которыхъ не совпадаетъ съ ихъ поэтической мечтой, благодаря отсутствію въ нихъ внутренней гармоніи. Душа у нихъ богаче, нежели ихъ талантъ. Они видятъ многое, но разсказать не могутъ. Ищутъ словъ, и не находятъ. Проходятъ весь путь своей жизни одиноко, переживая незримую борьбу, и заинтересовывая лишь немногихъ своимъ творчествомъ, не блещущимъ роскошью красокъ. Таковъ, напримѣръ, нашъ поэтъ Баратынскій, въ жизни котораго чувствуется какая-то странная тайна, и негромкія слова котораго значительнѣе многихъ другихъ звучныхъ словъ.
For love and life in him were twins.
Born at one birth.Rosalind and Helen.
A phantom among men.Adonais.
Есть писатели, как Шекспир, Де-Фо, или Флобер, очарование которых не в их личности, а в могучих и нежных образах, вырвавшихся из их эпически-великих душ. Мы даже почти не угадываем их личности; отдавшись очарованию величественных образцов искусства, не следим с волнением за духовными странствиями того, кто их создал; чувствуем что-то большое, гармоническое, и безличное, как Природа. Мы любим скалы, не задаваясь мыслью, страдал или не страдал тот, кто высекал их своим незримым резцом. Мы любим лес, не спрашивая себя, не представляет ли каждое дерево и каждый цветок отдельную мысль, возникшую в чьем-то сложном уме.
Есть другие писатели, душа которых не совпадает с их поэтической мечтой, благодаря отсутствию в них внутренней гармонии. Душа у них богаче, нежели их талант. Они видят многое, но рассказать не могут. Ищут слов, и не находят. Проходят весь путь своей жизни одиноко, переживая незримую борьбу, и заинтересовывая лишь немногих своим творчеством, не блещущим роскошью красок. Таков, например, наш поэт Баратынский, в жизни которого чувствуется какая-то странная тайна, и негромкие слова которого значительнее многих других звучных слов.
