692
„ЖИЗНЬ
ж и в о т н ы х ъ"
БРЭМА.
моту, но все-таки, невидимому, чувствовалъ себя вполнѣ привольно нодътеплыми лучами солнца. Такое препровожденіѳ времени было, однако, не случайно, такъ какъ охотникъ видѣлъ барсука лежащимъ на солнцѣ также и въ тѣ другіе ясные дни, когда ему доводилось наблюдать аа норою. Благодушествуя и ничего не дѣлая короталъ барсукъ свое время. То сидя пристально всматривался онъ вокругь себя, то тщательно изслѣдовалъ нѣкоторые предметы, то, на подобіе медвѣдл, принимался раскачиваться на переднихъ лапахъ изъ стороны въ сторону. Столь большое благополучіе по временамъ вдругъ нарушалось какимъ-нибудь кусающимъ насѣкомымъ, котораго барсукъ съ необыкновенною злобностью тотчасъ-же и подвергалъ казни при помош,и зубовъ и когтей, а затѣмъ, расправившись такимъ обра80мъ со своимъ докучитѳлемъ, растягивался на солнышкѣ, выставляя кверху то широкую спину, то упитанное брюшко. Однако, такое пренровожденіе времени продолжалось недолго; вѣроятно отъ бездѣлья барсуку начинало что-нибудь мерещиться; онъ вставалъ, воднлъ носомъ по сторонамъ, принюхивался и, хотя ничего не открывалъ, но, предосторожности ради, направлялся къ себѣ въ нору. Иной разъ онъ снова принимался грѣться на солнцѣ, затѣмъ рысью спускался внизъ по долинѣ, чтобы испршкииться и, согласно своей прославленной осторожности и чиетотѣ, снова и по нѣсколько разъ возвращался къ уничтоженію слѣдовъ своего испражненія, чтобы ничто не служило предательскимъ указаніемъ егоприсутствія. Возвращаясь, барсукъ нѳ торопился, минутами пріостанавливался на своемъ пути, но не разыскнвалъ, однако, себѣ пищи; затѣмъ, на короткое время опять отдавался прежней лѣни, а когда, наконецъ, тѣни отъ деревьевъ мало по малу начинали набѣгать на землю, то удалялся къ себѣ въ нору, вѣроятно для того, чтобы вздремнуть пѳредъ предстоящею ночною дѣятельностью». Барсукъ совершенно своеобразно выходитъ изъ норы и возвращается въ нее. Въ совершенное отлнчів отъ лисицы, которая сначала быстро вылѣзаетъ, а затѣмъ уже начинаетъ озираться, барсукъ, по словамъ Адольфа Мюллера, даетъ знать внимательному охотнику о предстоящемъ своемъ появленіи изъ-подъ земли глухимъ шумомъ, который онъ нроизводитъ, приблизившись къ выходу, стряхиваніемъ съ себя пыли. Затѣмъ, въ высшей степени осторожно высовываетъ изъ отверстія норы половину головы, съ минуту прислушивается и принюхивается и снова скрывается. Только удостовѣрившись такимъ образоиъ нѣсколько разъ въ безопасности, барсукъ рѣшается наконецъ показаться изъ норы вполнѣ; выйдя же наружу весь, онъ прислушивается и обнюхиваетъ вокругъ себя воздухъ еще разъ и только посдѣ этого отправляется обычною мелкою рысцею въ путь^ Возвращеніе совершается обыкновенно быстро, при чемъ осенью, когда барсукъ бываетъ отъѣвшись, бѣгъ его сопровождается пыхтѣніемъ, которое слышно издали; медленнѣе онъ возвращается вообще при тихой погодѣ и полной увѣренности въ безопасности и, напротивъ, бѣжитъ чрезвычайно скоро, когда погода вѣтрена. На поиски за пиі щею старые барсуки выходятъ всегда въ одиночествѣ и только молодые отправляются въ сообщѳствѣ съ братьями. Во время спариванія барсукъ живетъ вмѣстѣ со своею самкою, но и то нѳ долго; всю-же остальную часть года онъ проводить въ одиночествѣ, не поддерживая дружбы ни со своею самкою, ни съ какимъ-либо другимъ животнымъ. Правда, въ старыя, обширныя норы въ сожительство къ барсуку нерѣдко внѣдряется лисица; но оба эти животныя имѣютъ мало отношеній другъ къ другу, и въ такихъ случаяхъ лисица обыкновенно завладѣваетъ верхними ходами и логовищемъ, а барсукъ— нижними, Разсказы же о томъ, будто лисица, оставляя въ норѣ свои испражненія,
