талантливость, невидимыя для простыхъ смертныхъ, и потому почтилъ его особымъ вниманіемъ.
А между тѣмъ, повидимому, онъ ничѣмъ не отличался отъ остальныхъ своихъ трехъ черныхъ братцевъ, кромѣ бѣлаго цвѣта шерсти да развѣ еще тѣмъ, едва ли похвальнымъ качествомъ, что въ моментъ водворенія на клиперѣ, визжалъ громче, пронзительнѣе и невыносимѣе остальныхъ, возбуждая и безъ того возбужденную мать. Она и такъ была взволнована, эта толстая и видная черная свинья, и недоумѣвающе, съ недовольнымъ похрюкиваніемъ, прислушивалась и къ дьявольскому реву чернаго быка, и къ блеянію барановъ, и къ гоготанью гусей, и къ свисткамъ и окрикамъ боцмана, словомъ ко всему этому аду кромѣшному и, ничего не видя изъ-за своей загородки, рѣшительно не понимала, что такое кругомъ творится, и какъ это она, еще недавно спокойно и беззаботно гулявшая среди полной тишины грязнаго двора, въ тѣни широколистыхъ деревьевъ, очутилась вдругъ здѣсь, въ совершенно незнакомомъ и не особенно просторномъ мѣстѣ и гдѣ, вдобавокъ, нѣтъ ни грязи, въ которой можно поваляться, ни сорной ямы, въ которой такія вкусныя апельсинныя корки.
А тутъ еще этотъ болванъ визжитъ, словно пополоумный, усложняя только и безъ того скверное положеніе и раздражая материнскіе нервы.
Хотя эта Хавронья и была вообще недурная мать, но, несмотря на иностранное свое происхожденіе, не имѣла или, быть можетъ, не раздѣляла разумныхъ педагогическихъ взглядовъ на дѣло воспитанія и потому, безъ всякаго предупредительнаго хрю-
