между собою; б) литературная традиция. Обоими этими способами, если это возможно, нужно пользоваться одновременно. Если литературной традиции нет, приходится прибегать к сравнительному анализу памятников, причем последние должны быть привлекаемы в возможно большем количестве. Археологу всегда полезно помнить завет Гергарда: кто видел один памятник искусства, нп одного не видел; кто видел их тысячи, один видел (monumentorum artis qui unum vidit, nullum vidit, qui milia vidit, unum vidit).
Между средствами выражения, которыми пользуется словесное искусство и искусство изобразительное, существует принципиальное различие. Изобразительное искусство обладает не только особым формальным, но и своим собственным духовным законом. Невозможно переложить содержание поэтического произведения в картину, рельеф и пр. — и наоборот. Невозможно одинаково полно выразить ту или иную идею, то или иное чувство, с одной стороны, словом, с другой — изображением на плоскости. Ясно, слово обладает большею подвижностью, способностью, разносторонностью. В свою очередь, все то, что́ воспроизведено наглядно и осязательно, производит более непосредственное и интенсивное воздействие. Далее, все выраженное словесным искусством имеет своею задачею, прежде всего, передать то или иное реальное содержание; форма, в которую последнее облечено, конечно, очень важна и зачастую обусловливается содержанием, но она никогда не может иметь самостоятельного значения. Словесное искусство, лишенное содержания, — набор слов. В изобразительном искусстве изображение между содержанием и формою иное. Можно указать на целый ряд памятников в любом искусстве, особенно прикладном, имеющих чисто бытовое значение, где, в сущности, никакого реального содержания нет, а есть только форма, хотя от этого художественное достоинство таких памятников нисколько не становится меньшим. Наконец, при оценке тех средств, какими пользуется изобразительное искусство для своего выражения, постоянно приходится считаться с привходящими обстоятельствами: с способностями и темпераментом художника, с его отношением к художественной традиции, с его общим образованием, с его отношением к культуре своего времени, к изображаемому сюжету и т. д. Ни один из этих факторов не может быть оставлен без внимания, если мы стремимся дать исчерпывающее реальное истолкование художественного произведения.
Главная задача при этом истолковании состоит в том, чтобы заставить памятник „говорить“. При этом, однако, более всего истолкователь должен опасаться давать памятнику субъективное истолкование, исходя из своих вкусов, симпатий, настроений, приписывать создателю памятника то, что ему, истолкователю, хочется
