ковъ. Однако, это уже не привело къ объединенію партіи. Разойдясь первоначально по вопросамъ организаціоннымъ, „меньшевики“ и „большевики“ довели затѣмъ свою вражду до крайнихъ предѣловъ, распространивъ ее на всѣ вопросы тактики. Здѣсь уже начали дѣйствовать соціально-психологическіе законы, приводящіе къ тому, что разъ возникшія рознь и противорѣчія между людьми въ силу присущихъ имъ внутреннихъ свойствъ постоянно углубляются и расширяются. Правда, лица съ сильно развитымъ сознаніемъ должнаго въ правовомъ отношеніи могутъ подавить эти соціально-психологическія эмоціи и не дать имъ развиться. Но на это способны только тѣ люди, которые вполнѣ отчетливо сознаютъ, что всякая организація и вообще всякая общественная жизнь основана на компромиссѣ. Наша интеллигенція, конечно, на это неспособна, такъ какъ она еще не настолько выработала свое правовое сознаніе, чтобы открыто признавать необходимость компромиссовъ; у насъ, у людей принципіальныхъ, послѣдніе всегда носятъ скрытый характеръ и основываются исключительно на личныхъ отношеніяхъ.
Вѣра во всемогущество уставовъ и въ силу принудительныхъ правилъ нисколько не является чертой, свойственной лишь однимъ русскимъ соціалъ-демократамъ. Въ нихъ сказались язвы всей нашей интеллигенціи. Во всѣхъ нашихъ партіяхъ отсутствуетъ истинно живое и дѣятельное правосознаніе. Мы могли бы привести аналогичные примѣры изъ жизни другой нашей соціалистической партіи, соціалистовъ-революціонеровъ, или нашихъ либеральныхъ организацій, напр., „Союза освобожденія“, но, въ сожалѣнію, должны отказаться отъ этого громоздкаго аппарата фактовъ. Обратимъ вниманіе лишь на одну въ высшей степени характерную черту нашихъ партійныхъ организацій. Нигдѣ не говорятъ такъ много о партійной дисциплинѣ, какъ у насъ; во всѣхъ партіяхъ, на всѣхъ съѣздахъ ведутся нескончаемыя разсужденія о требованіяхъ, предписываемыхъ дисциплиной. Конечно, многіе склонны объяснять это тѣмъ, что открытыя организаціи для насъ дѣло новое, и въ такомъ объясненіи есть доля истины. Но это не вся и не главная истина. Наиболѣе существенная причина этого явленія заключается въ
ков. Однако, это уже не привело к объединению партии. Разойдясь первоначально по вопросам организационным, «меньшевики» и «большевики» довели затем свою вражду до крайних пределов, распространив её на все вопросы тактики. Здесь уже начали действовать социально-психологические законы, приводящие к тому, что раз возникшие рознь и противоречия между людьми в силу присущих им внутренних свойств постоянно углубляются и расширяются. Правда, лица с сильно развитым сознанием должного в правовом отношении могут подавить эти социально-психологические эмоции и не дать им развиться. Но на это способны только те люди, которые вполне отчётливо сознают, что всякая организация и вообще всякая общественная жизнь основана на компромиссе. Наша интеллигенция, конечно, на это неспособна, так как она ещё не настолько выработала своё правовое сознание, чтобы открыто признавать необходимость компромиссов; у нас, у людей принципиальных, последние всегда носят скрытый характер и основываются исключительно на личных отношениях.
Вера во всемогущество уставов и в силу принудительных правил нисколько не является чертой, свойственной лишь одним русским социал-демократам. В них сказались язвы всей нашей интеллигенции. Во всех наших партиях отсутствует истинно живое и деятельное правосознание. Мы могли бы привести аналогичные примеры из жизни другой нашей социалистической партии, социалистов-революционеров, или наших либеральных организаций, напр., «Союза освобождения», но, в сожалению, должны отказаться от этого громоздкого аппарата фактов. Обратим внимание лишь на одну в высшей степени характерную черту наших партийных организаций. Нигде не говорят так много о партийной дисциплине, как у нас; во всех партиях, на всех съездах ведутся нескончаемые рассуждения о требованиях, предписываемых дисциплиной. Конечно, многие склонны объяснять это тем, что открытые организации для нас дело новое, и в таком объяснении есть доля истины. Но это не вся и не главная истина. Наиболее существенная причина этого явления заключается в
