Мы плыли по волнамъ Индійскаго Океана. Индійскій Океанъ простирается на пятьсотъ пятьдесятъ миліоновъ гектаровъ и воды его до того прозрачны, что дѣлается головокруженіе, если наклониться надъ ихъ поверхностію.
„Наутилусъ“ плылъ большею частію, на глубинѣ отъ ста до двухсотъ метровъ.
Такъ продолжалось нѣсколько дней.
Всякій другой на моемъ мѣстѣ очень бы встосковался и время показалось бы ему очень длинно, однообразно, томительно, но я, страстный поклонникъ моря, ни мало не тяготился своимъ положеніемъ. Ежедневныя прогулки на платформѣ, гдѣ меня оживлялъ и укрѣплялъ свѣжій воздухъ, созерцаніе черезъ стекла морскихъ чудесъ, чтеніе въ библіотекѣ, — все это меня чрезвычайно занимало. Я тоже продолжалъ вести свои записки.
Мы всѣ были совершенно здоровы. Корабельная, „водяная“, какъ выражался Недъ Лендъ, пища шла намъ въ прокъ и что до меня касается, то я нисколько не льстился на разныя кухонныя ухищренія канадца. При постоянно одинаковой атмосферѣ нечего было опасаться даже насморка или легкой простуды.
Впрочемъ на „Наутилусѣ“ былъ достаточный запасъ мадрепоровъ, извѣстныхъ въ Провансѣ подъ именемъ „морскаго укропа“, которые служатъ превосходнымъ лекарствомъ отъ кашля.
Въ продолженіи нѣсколькихъ дней сряду мы видѣли великое множество водяныхъ птицъ, перепончатыхъ и чаекъ рыболововъ.
Нѣкоторыхъ мы очень ловко убили, потомъ изготовили къ столу, и на вкусъ они намъ показались не дурны. Между птицами которыя удаляются на большія пространства отъ материковъ и садятся отдыхать на волнахъ, я примѣтилъ великолѣпнѣйшихъ альбатросовъ. Ихъ крикъ не очень гармониченъ и напоминаетъ ослиное гиканье; эти птицы принадлежатъ къ семейству длиннокрылыхъ. Представителями семейства веслоногихъ явились быстрые фрегаты, которые проворно хватали рыбъ на поверхности, и многочисленные фаэтоны, между которыми я примѣтилъ фаэтона алохвостаго, величиною съ голубя; у этого алохвостика оперенье было бѣлое съ розовымъ отливомъ, а крылья черноватыя.
