было нѣкоторые, но ихъ остановили. Когда же замѣтили, что опять отступаемъ, то неудовольствіе и ропотъ начали явно обнаруживаться даже между простыми солдатами. Въ то время офицеры говорили и судили про начальниковъ открыто, нисколько не стѣсняясь; на бивуакахъ офицерскіе разговоры слышали деньщики и отчасти солдаты, слышанное передавали другимъ, и такимъ образомъ хорошіе и дурные толки распространялись быстро. Нападали больше всего на Барклая-де-Толли.
Простоявши около церкви почти до вечера, тронулись въ походъ; шли всю ночь и предъ расвѣтомъ остановились. Сѣна для лошадей достали на походѣ, которое и погрузили на лафеты, но овесъ почти весь вышелъ во время переходовъ отъ Смоленска къ Руднѣ и изъ имѣвшихся запасовъ почти ничего не оставалось. Немного отдохнувши, ротный командиръ послалъ меня впередъ съ двумя солдатами гдѣ нибудь найти овса. Долго мы ѣхали, прежде чѣмъ прибыли въ большое село, гдѣ на довольно широкой улицѣ стоялъ кирасирскій отрядъ, готовый къ походу, а изъ господскаго дома напротивъ смотрѣлъ изъ открытаго окна какой-то генералъ. Завидѣвъ меня, онъ позвалъ къ себѣ въ домъ, распрашивалъ откуда я, далеко ли армія и зачѣмъ я ѣду впередъ?—Когда я ему объяснилъ, что ѣду достать овса, то онъ, подведя меня къ окну, сказалъ:—Видете тамъ въ сторонѣ фольваркъ—въ немъ вы можете достать овса. Я оттуда довольствовалъ весь отрядъ, взялъ съ собою въ запасъ и за всѣмъ тѣмъ еще остается много.—Пріѣхавъ въ фольваркъ, до котораго отъ дороги было не болѣе одной версты, отыскалъ я управляющаго и сказалъ ему, что посланъ собирать овесъ для корпуса и потребовалъ отъ него подводъ и мѣшковъ. Онъ мнѣ объявилъ, что овесъ есть, можно достать возовъ и мѣшковъ, но лошадей нѣтъ,—всѣ отправлены съ господскимъ имуществомъ. Когда я сказалъ, что безъ лошадей
