лѣвымъ флангомъ къ правой сторонѣ его, а правымъ—къ впадинѣ. Во впадинѣ, позади люнета, на самомъ люнетѣ и впереди его, лежали наши и непріятельскіе трупы, перемѣшавшись, и въ такомъ количествѣ, что не было возможности ихъ объѣхать. Мы ѣхали прямо, тѣмъ болѣе, что торопились. Особенно много было тѣлъ во впадинѣ и во рву люнета; тутъ же валялись ружья, тесаки, кивера, и по всему было видно, что здѣсь происходила порядочная рукопашная схватка. На самомъ люнетѣ орудій не было.
Занявъ назначенную позицію, мы сняли съ передковъ зарядные ящики, поставили ихъ немного подъ прикрытіемъ праваго крыла люнета и приготовились дѣйствовать. Противъ насъ стояла линія непріятельскихъ орудій; вправо они протягивались къ Бородину и былъ виденъ конецъ ихъ, влѣво же конца имъ не было видно за люнетомъ. Орудія ихъ были уже въ полномъ дѣйствіи. Французы насъ, кажется, сначала не замѣтили и дали намъ, хотя и не совсѣмъ, но довольно спокойно выстроиться и приготовиться. Погода стояла чистая и ясная, съ небольшимъ вѣтромъ, такъ что дымъ отъ выстрѣловъ совершенно разносило. Не могу опредѣлить, на какомъ именно разстояніи были мы отъ непріятельскихъ орудій, но мы могли наблюдать всѣ ихъ движенія; видѣли, какъ заряжали, какъ наводили орудія, какъ подносили пальники къ затравкамъ. Вправо отъ насъ, на возвышеніи, стояла наша артиллерія и дѣйствовала; внизу, надъ оврагомъ, гдѣ мы прежде стояли, была тоже наша артиллерія, въ числѣ которой находились другія шесть орудій нашей роты; съ лѣвой стороны отъ насъ тоже гремѣла артиллерія, но намъ за люнетомъ ее не было видно. Вообще, что дѣлалось на нашемъ лѣвомъ флангѣ—мы ничего не видали. Слышался оттуда только гулъ отъ выстрѣловъ до того сильный, что ни ружейныхъ выстрѣловъ, ни криковъ сражавшихся, ни стоновъ раненыхъ не было слышно. Команду
