тировали еще около Луцка, тамъ у одного помѣщика была дочь и этотъ адъютантъ, подъ видомъ знакомства съ нашимъ ротнымъ командиромъ, ѣздилъ къ помѣщику довольно часто и поговаривали, что онъ имѣетъ на панну виды. Тамъ это замѣтили и ему чрезъ нашего подполковника отказали довольно обидно отъ дома. Мы узнали, пустили это въ ходъ и за то адъютантъ на насъ сердился. Послѣ мы узнали, что когда потребовали представленій къ наградѣ за сраженіе и когда представленія были готовы и отправлены къ дивизіонному командиру для дальнѣйшаго хода, то этотъ адъютантъ, разсматривая представленія, сказалъ: «Не слѣдуетъ представлять къ наградѣ офицеровъ этой роты—они потеряли четыре орудія». Капцевичь замѣтилъ: «Потеряли, но не даромъ» и представилъ. Проѣхавъ еще нѣсколько, увидѣли расположенную армію, нашли свою роту и остановились отдохнуть. Ротою остался командовать штабсъ-капитанъ, такъ какъ нашъ ротный командиръ, подполковникъ, раненный уѣхалъ съ поля сраженія и мы не скоро съ нимъ увидѣлись. Штабсъ-капитанъ сидѣлъ съ писаремъ у огня и составлялъ подробные списки объ убитыхъ, раненыхъ и вообще о всѣхъ потеряхъ. Потомъ начали представленіе объ отличившихся офицерахъ. Такъ какъ всѣ одинаково участвовали въ дѣлѣ, а штабсъ-капитанъ былъ человѣкъ добрый, то, чтобы никто не былъ обиженъ, онъ представилъ всѣхъ вообще къ наградѣ по старшинству, при чемъ означилъ и раненыхъ. Когда пришла моя очередь и меня въ представленіи означили контуженнымъ въ ногу, я вспомнилъ презрительныя слова адъютанта о моей контузіи; это мнѣ такъ показалось больно, что я просилъ не только тутъ не упоминать о контузіи, но и не писать о ней въ формулярномъ спискѣ. Впрочемъ, такой еще тогда былъ въ арміи духъ. Про малыя раны и контузіи говорили—«пустяки»; надо, чтобы порядочно прострѣлили—это рана; а контузію звали—конфузіей и по-
