послѣ того трубченку покурить и съ ребятами на бакѣ полясничать, вмѣстѣ порадоваться, что опять ходу взяли… И славно такъ „Алеутъ“ шелъ… Ровно лебедь бѣлая подъ всѣми парусами съ легкимъ брамсельнымъ вѣтромъ узловъ по пяти, по шести въ часъ отмахивалъ. Поглядѣлъ я на ютъ, а капитанша на креслѣ… Около офицеры… А капитанъ у поручней стоитъ… О чемъ-то со старшимъ штурманомъ разговариваетъ… И веселый такой — тоже радуется, что „Алеутъ“ забралъ ходу и съ волны на волну вскакиваетъ… А мальчишки моего что-то не видать… Пора, молъ, мнѣ къ нему, а то барыня заскулитъ… Побѣжалъ я на ютъ и… обомлѣлъ… Гляжу, мой-то барчукъ залѣзъ на бортъ и хочетъ пробраться на вельботъ, что висѣлъ на „боканцахъ“. „Ахъ, ты, подлый! Такъ то ты смотришь за сыномъ!“ Увидала она меня, повернула голову, побѣлела вся и замерла въ страхѣ… А корму поддало, и барчукъ тую-же минуту сорвался и пропалъ изъ глазъ… упалъ, значитъ, въ море… Мать-то закричала не своимъ голосомъ… Никогда не забыть мнѣ, вашескобродіе, этого крика… Ну, я перекрестился и за бортъ… мальченку вызволять…
