произведенъ опытъ, или отъ опытовъ должны быть сдѣланы выводы къ противоположнымъ опредѣленіямъ путемъ формальнаго умозаключенія. Такъ какъ непосредственно присущіе явленію предикаты ближайшимъ образомъ принадлежатъ еще опытной психологіи, то для метафизическаго соображенія остаются собственно лишь совершенно скудныя опредѣленія рефлексіи. Кантъ въ своей критикѣ умозрительной психологіи признаетъ эту метафизику прочно стоящею на томъ, что, поскольку она должна быть умозрительною наукой, то малѣйшая почерпнутая изъ воспріятія прибавка къ общему представленію самосознанія превратила бы эту науку въ опытную и погубила бы ея умозрительную чистоту и независимость отъ всякаго опыта. Поэтому не остается ничего кромѣ простого, совершенно пустого для себя по содержанію представленія я, о которомъ нельзя даже сказать, что оно есть понятіе, но которое есть простое сознаніе, сопровождающее всѣ понятія. Черезъ это я или черезъ то (ту вещь), что мыслитъ, по дальнѣйшимъ выводамъ Канта представляется лишь трансцендентальный субъектъ мыслей=х, который познается только черезъ мысли, составляющіе его предикаты, и о которомъ въ его отдѣльности мы никогда не можемъ имѣть ни малѣйшаго понятія; при томъ это я по собственному выраженію Канта имѣетъ то неудобство, что для какого-либо сужденія о немъ мы постоянно должны уже пользоваться имъ; ибо оно не есть нѣкоторое представленіе, служащее для отличенія какОго-либо особаго объекта, а форма послѣдняго вообще, поскольку оно должно быть названо познаніемъ. Такимъ образомъ паралогизмъ, въ который впадаетъ раціональная психологія, состоитъ въ томъ, что модусы самосознанія въ мышленіи обращаются въ понятія разсудка о нѣкоторомъ объектѣ, что это я мыслю принимается за нѣкоторое мыслящее существо, за нѣкоторую вещь въ себѣ; такимъ путемъ изъ того, что я въ сознаніи всегда присутствуетъ, какъ субъектъ, и именно какъ единичный, при всемъ многообразіи представленія тожественный и отличающій меня отъ этого многообразія, какъ внѣшняго ему, неправильно выводится, что я есть нѣкоторая субстанція, далѣе — нѣчто качественно простое, единое и существующее независимо отъ пространственныхъ и временныхъ вещей.
Я привелъ и это изложеніе болѣе подробно потому, что оно опредѣленно знакомитъ съ природою прежней метафизики души, а также, въ частности уничтожившей эту метафизику критики. Первая направлялась къ опредѣленію отвлеченной сущности души; она исходила при этомъ первоначально отъ воспріятія и превращала его эмпирическую общность и вообще внѣшнее рефлективное опредѣленіе единичности дѣйствительнаго въ форму завершенныхъ опредѣленій сущности. Кантъ вообще имѣлъ при этомъ въ виду лишь состояніе современной ему метафизики, которая останавливалась, главнымъ образомъ, на такихъ отвлеченныхъ, одностороннихъ опредѣленіяхъ безъ какой-либо діалектики; истинно умозрительныхъ идей болѣе старыхъ философовъ о понятіи духа онъ не принималъ во вниманіе и не изслѣдовалъ. Въ своей критикѣ этихъ опредѣленій онъ просто слѣдовалъ юмовой скептической манерѣ, а именно, твердо стоялъ на томъ, какимъ является я въ самосознаніи, отбрасывая
произведен опыт, или от опытов должны быть сделаны выводы к противоположным определениям путем формального умозаключения. Так как непосредственно присущие явлению предикаты ближайшим образом принадлежат еще опытной психологии, то для метафизического соображения остаются собственно лишь совершенно скудные определения рефлексии. Кант в своей критике умозрительной психологии признает эту метафизику прочно стоящею на том, что, поскольку она должна быть умозрительною наукой, то малейшая почерпнутая из восприятия прибавка к общему представлению самосознания превратила бы эту науку в опытную и погубила бы её умозрительную чистоту и независимость от всякого опыта. Поэтому не остается ничего кроме простого, совершенно пустого для себя по содержанию представления я, о котором нельзя даже сказать, что оно есть понятие, но которое есть простое сознание, сопровождающее все понятия. Через это я или через то (ту вещь), что мыслит, по дальнейшим выводам Канта представляется лишь трансцендентальный субъект мыслей=х, который познается только через мысли, составляющие его предикаты, и о котором в его отдельности мы никогда не можем иметь ни малейшего понятия; при том это я по собственному выражению Канта имеет то неудобство, что для какого-либо суждения о нём мы постоянно должны уже пользоваться им; ибо оно не есть некоторое представление, служащее для отличения какОго-либо особого объекта, а форма последнего вообще, поскольку оно должно быть названо познанием. Таким образом паралогизм, в который впадает рациональная психология, состоит в том, что модусы самосознания в мышлении обращаются в понятия рассудка о некотором объекте, что это я мыслю принимается за некоторое мыслящее существо, за некоторую вещь в себе; таким путем из того, что я в сознании всегда присутствует, как субъект, и именно как единичный, при всём многообразии представления тожественный и отличающий меня от этого многообразия, как внешнего ему, неправильно выводится, что я есть некоторая субстанция, далее — нечто качественно простое, единое и существующее независимо от пространственных и временных вещей.
Я привел и это изложение более подробно потому, что оно определенно знакомит с природою прежней метафизики души, а также, в частности уничтожившей эту метафизику критики. Первая направлялась к определению отвлеченной сущности души; она исходила при этом первоначально от восприятия и превращала его эмпирическую общность и вообще внешнее рефлективное определение единичности действительного в форму завершенных определений сущности. Кант вообще имел при этом в виду лишь состояние современной ему метафизики, которая останавливалась, главным образом, на таких отвлеченных, односторонних определениях без какой-либо диалектики; истинно умозрительных идей более старых философов о понятии духа он не принимал во внимание и не исследовал. В своей критике этих определений он просто следовал юмовой скептической манере, а именно, твердо стоял на том, каким является я в самосознании, отбрасывая
