суть дѣла, а именно, что такой методъ доказательства связанъ совершенно съ кругомъ оцѣпенѣлой неподвижности конечнаго, свобода же, т.-е. понятіе, и тѣмъ самымъ все, что истинно, лежитъ внѣ его и для него недостижимо. По выводу Канта своеобразное содержаніе метафизики приводитъ къ противорѣчіямъ, и недостаточность этого познанія состоитъ въ его субъективности, по выводу же Якоби методъ и вся природа самаго этого познанія имѣютъ дѣло лишь со связью условности и зависимости и потому оказываются несоотвѣтствующими тому, что есть въ себѣ и для себя и абсолютно-истинно. Дѣйствительно, такъ какъ принципъ философіи есть безконечное свободное понятіе, и все ея содержаніе покоится единственно на этомъ понятіи, то къ нему непримѣнимъ методъ чуждой понятію конечности. Синтезъ и опосредованіе этого метода приводятъ только къ противоположной свободѣ необходимости, именно къ нѣкоторому тожеству зависимаго, которое лишь въ себѣ, все равно, понимается ли оно, какъ внутреннее или какъ внѣшнее, и въ которомъ то, что составляетъ его реальность, различенное и осуществленное, остается только самостоятельно-различнымъ и потому конечнымъ. Такимъ образомъ, самое это тожество тутъ не осуществляется и остается лишь внутреннимъ или иначе лишь внѣшнимъ, такъ какъ его опредѣленное содержаніе ему дано; съ обѣихъ точекъ зрѣнія оно есть нѣчто отвлеченное и имѣетъ реальную сторону не въ немъ самомъ, а потому не положено, какъ въ себѣ и для себя опредѣленное тожество; понятіе, въ которомъ единственно вся суть дѣла, и которое есть безконечное въ себѣ и для себя, исключено тѣмъ самымъ изъ этого познанія.
Такимъ образомъ въ синтетическомъ познаніи идея достигаетъ своей цѣли лишь въ той мѣрѣ, въ какой понятіе по своимъ моментамъ тожества и по реальнымъ опредѣленіямъ или иначе по общности и частнымъ различеніямъ, — далѣе также какъ тожество, которое есть связь и зависимость различнаго — становится для понятія. Но этотъ его предметъ ему не соотвѣтствуетъ, ибо понятіе не становится единствомъ себя съ самимъ собою въ своемъ предметѣ или въ своей реальности; въ необходимости состоитъ его тожество для него, но въ этомъ тожествѣ заключается не сама опредѣленность, а нѣкоторый внѣшній ей, т.-е. не понятіемъ опредѣляемый матеріалъ, въ коемъ понятіе не познаетъ само себя. Такимъ образомъ понятіе вообще опредѣлено не для себя и не въ себѣ и для себя вмѣетѣ въ своемъ единствѣ. Поэтому идея не достигаетъ еще въ этомъ познаніи истины вслѣдствіе несоотвѣтствія предмета субъективному понятію. Но сфера необходимости есть высшее обостреніе бытія и рефлексіи; она сама въ себѣ и для себя переходитъ въ свободу понятія, внутреннее тожество переходитъ въ свое обнаруженіе, которое есть понятіе, какъ понятіе. Какъ совершается этотъ переходъ изъ сферы необходимости въ понятіе въ себѣ, было указано при разсмотрѣніи сказанной сферы, равно какъ онъ былъ изображенъ, какъ генезисъ понятія, въ началѣ этой книги. Здѣсь необходимость занимаетъ такое положеніе, при коемъ она есть реальность или предметъ понятія, равно какъ и понятіе, въ которое оно переходитъ, есть теперь предметъ понятія. Но са-
суть дела, а именно, что такой метод доказательства связан совершенно с кругом оцепенелой неподвижности конечного, свобода же, т. е. понятие, и тем самым всё, что истинно, лежит вне его и для него недостижимо. По выводу Канта своеобразное содержание метафизики приводит к противоречиям, и недостаточность этого познания состоит в его субъективности, по выводу же Якоби метод и вся природа самого этого познания имеют дело лишь со связью условности и зависимости и потому оказываются несоответствующими тому, что есть в себе и для себя и абсолютно-истинно. Действительно, так как принцип философии есть бесконечное свободное понятие, и всё её содержание покоится единственно на этом понятии, то к нему неприменим метод чуждой понятию конечности. Синтез и опосредование этого метода приводят только к противоположной свободе необходимости, именно к некоторому тожеству зависимого, которое лишь в себе, всё равно, понимается ли оно, как внутреннее или как внешнее, и в котором то, что составляет его реальность, различенное и осуществленное, остается только самостоятельно-различным и потому конечным. Таким образом, самое это тожество тут не осуществляется и остается лишь внутренним или иначе лишь внешним, так как его определенное содержание ему дано; с обеих точек зрения оно есть нечто отвлеченное и имеет реальную сторону не в нём самом, а потому не положено, как в себе и для себя определенное тожество; понятие, в котором единственно вся суть дела, и которое есть бесконечное в себе и для себя, исключено тем самым из этого познания.
Таким образом в синтетическом познании идея достигает своей цели лишь в той мере, в какой понятие по своим моментам тожества и по реальным определениям или иначе по общности и частным различениям, — далее также как тожество, которое есть связь и зависимость различного — становится для понятия. Но этот его предмет ему не соответствует, ибо понятие не становится единством себя с самим собою в своем предмете или в своей реальности; в необходимости состоит его тожество для него, но в этом тожестве заключается не сама определенность, а некоторый внешний ей, т. е. не понятием определяемый материал, в коем понятие не познает само себя. Таким образом понятие вообще определено не для себя и не в себе и для себя вмеете в своем единстве. Поэтому идея не достигает еще в этом познании истины вследствие несоответствия предмета субъективному понятию. Но сфера необходимости есть высшее обострение бытия и рефлексии; она сама в себе и для себя переходит в свободу понятия, внутреннее тожество переходит в свое обнаружение, которое есть понятие, как понятие. Как совершается этот переход из сферы необходимости в понятие в себе, было указано при рассмотрении сказанной сферы, равно как он был изображен, как генезис понятия, в начале этой книги. Здесь необходимость занимает такое положение, при коем она есть реальность или предмет понятия, равно как и понятие, в которое оно переходит, есть теперь предмет понятия. Но са-
