гаимъ образомъ показаться, что это познаніе результата должно быть нѣкоторымъ его анализомъ и потому вновь выдѣлить тѣ же опредѣленія и ихъ ходъ, черезъ которые онъ произошелъ и разсмотрѣнъ. Но если бы разсмотрѣніе предмета дѣйствительно было произведено такимъ аналитическимъ путемъ, то оно принадлежало бы вышеразсмотрѣнной ступени идеи, ищущему познанію, сообщающему о своемъ предметѣ лишь то, что есть, не касаясь необходимости его конкретнаго тожества и его понятія. Методъ же истины, понимающій предметъ, хотя, какъ показано, самъ аналитиченъ, такъ какъ онъ остается совершенно въ понятіи, но равнымъ образомъ и синтетиченъ, такъ какъ черезъ понятіе предметъ становится діалектическимъ и опредѣленнымъ, какъ другой. При новой основѣ, образуемой результатомъ, какъ возникшій вновь предметъ, методъ остается тѣмъ же, какъ и при предыдущемъ предметѣ. Различеніе касается лишь отношенія основы, какъ таковой; она, правда, теперь непосредственна, но ея непосредственность есть лишь форма, такъ какъ она (основа) была, вмѣстѣ съ тѣмъ, результатомъ; ея опредѣленность, какъ содержаніе, есть поэтому уже не просто нѣчто усвоенное, а выведенное и доказанное.
Здѣсь впервые содержаніе познанія, какъ таковое, входитъ въ кругъ разсмотрѣнія, такъ какъ оно теперь принадлежитъ методу, какъ выведенное изъ него. Самый методъ расширяется черезъ этотъ моментъ въ систему. Ближайшимъ образомъ, начало въ отношеніи содержанія должно бы было быть для нея совершенно неопредѣленнымъ; она является тѣмъ самымъ лишь формальною душою, для которой и черезъ которую начало было опредѣлено исключительно по своей формѣ, именно какъ непосредственное и общее. Черезъ вышеуказанное движеніе предметъ получилъ опредѣленность для себя самого, которая есть содержаніе, такъ какъ совпавшая въ простоту отрицательность есть снятая форма и противостоитъ, какъ простая опредѣленность, своему развитію, прежде всего своей противоположности къ общности.
А такъ какъ эта опредѣленность есть ближайшая истина неопредѣленнаго начала, то она отвергаетъ послѣднее, какъ нѣчто несовершенное, равно какъ и самый методъ, который, исходя отъ него, былъ только формальнымъ. Это можетъ быть выражено, какъ опредѣленное теперь требованіе, чтобы начало, такъ какъ оно въ противоположность опредѣленности результата само ееть нѣчто опредѣленное, было принято, не какъ непосредственное, а какъ опосредованное и выведенное; что можетъ показаться требованіемъ безконечнаго идущаго вспять прогресса въ доказательствѣ и выводѣ; а такъ какъ изъ новаго начала, которое должно быть получено, черезъ движеніе метода долженъ также проистечь нѣкоторый результатъ, то прогрессъ направляется также и впередъ въ безконечность.
Было уже часто указано, что безконечный прогрессъ принадлежитъ вообще чуждой понятію рефлексіи; абсолютный методъ, имѣющій своими душою и содержаніемъ понятіе, не можетъ приводить къ нему. Ближайшимъ образомъ можетъ показаться, что такія начала, какъ бытіе, сущность, общность, суть такого рода, что они обладаютъ полною общностью и безсодержательностью, какая требуется для совершенно формальнаго начала, какимъ оно
гаим образом показаться, что это познание результата должно быть некоторым его анализом и потому вновь выделить те же определения и их ход, через которые он произошел и рассмотрен. Но если бы рассмотрение предмета действительно было произведено таким аналитическим путем, то оно принадлежало бы вышеразсмотренной ступени идеи, ищущему познанию, сообщающему о своем предмете лишь то, что есть, не касаясь необходимости его конкретного тожества и его понятия. Метод же истины, понимающий предмет, хотя, как показано, сам аналитичен, так как он остается совершенно в понятии, но равным образом и синтетичен, так как через понятие предмет становится диалектическим и определенным, как другой. При новой основе, образуемой результатом, как возникший вновь предмет, метод остается тем же, как и при предыдущем предмете. Различение касается лишь отношения основы, как таковой; она, правда, теперь непосредственна, но её непосредственность есть лишь форма, так как она (основа) была, вместе с тем, результатом; её определенность, как содержание, есть поэтому уже не просто нечто усвоенное, а выведенное и доказанное.
Здесь впервые содержание познания, как таковое, входит в круг рассмотрения, так как оно теперь принадлежит методу, как выведенное из него. Самый метод расширяется через этот момент в систему. Ближайшим образом, начало в отношении содержания должно бы было быть для неё совершенно неопределенным; она является тем самым лишь формальною душою, для которой и через которую начало было определено исключительно по своей форме, именно как непосредственное и общее. Через вышеуказанное движение предмет получил определенность для себя самого, которая есть содержание, так как совпавшая в простоту отрицательность есть снятая форма и противостоит, как простая определенность, своему развитию, прежде всего своей противоположности к общности.
А так как эта определенность есть ближайшая истина неопределенного начала, то она отвергает последнее, как нечто несовершенное, равно как и самый метод, который, исходя от него, был только формальным. Это может быть выражено, как определенное теперь требование, чтобы начало, так как оно в противоположность определенности результата само ееть нечто определенное, было принято, не как непосредственное, а как опосредованное и выведенное; что может показаться требованием бесконечного идущего вспять прогресса в доказательстве и выводе; а так как из нового начала, которое должно быть получено, через движение метода должен также проистечь некоторый результат, то прогресс направляется также и вперед в бесконечность.
Было уже часто указано, что бесконечный прогресс принадлежит вообще чуждой понятию рефлексии; абсолютный метод, имеющий своими душою и содержанием понятие, не может приводить к нему. Ближайшим образом может показаться, что такие начала, как бытие, сущность, общность, суть такого рода, что они обладают полною общностью и бессодержательностью, какая требуется для совершенно формального начала, каким оно
