какъ и ея мощь; въ бытіи необходимое отношеніе проявляется въ переходѣ въ другое, въ субстанціи — въ видимости въ нѣкоторомъ другомъ. Эти переходъ и видимость теперь перешли въ первоначальное раздѣленіе понятія, при чемъ послѣднее, возвращая единичное въ бытіе въ себѣ его общности, равнымъ образомъ опредѣляетъ общее, какъ дѣйствительное. То и другое есть одно и то же, единичность положена въ ея рефлексіи въ себя, а общее, какъ опредѣленное.
Но это объективное значеніе выражается теперь также въ томъ, что данныя различенія, поскольку они вновь выступаютъ въ опредѣленности понятія, вмѣстѣ съ тѣмъ положены, только какъ являющіяся, т.-е. что онн не суть нѣчто постоянное, но присущи одному опредѣленію понятія также, какъ другому. Поэтому субъектъ можетъ быть принимаемъ также за бытіе въ себѣ, а напротивъ, предикатъ за существованіе. Субъектъ безъ предиката есть то же, что въ явленіи вещь безъ свойствъ, вещь въ себѣ, пустое неопредѣленное основаніе; онъ есть при этомъ понятіе внутри себя самого, получающее различимость и опредѣленность лишь въ предикатѣ; послѣдній составляетъ тѣмъ самымъ сторону существованія субъекта. Черезъ эту опредѣленную общность субъектъ находится въ отношеніи къ внѣшнему, открытъ для воздѣйствія другихъ вещей и вступаетъ въ дѣйствіе противъ нихъ. То, что существуетъ (да іві), выступаетъ изъ своего внутри-бытія въ общій элементъ связи и отношеній, въ отрицательныя отношенія и игру дѣйствительности, которая есть продолженіе единичнаго въ другихъ и потому общность.
Только что указанное тожество, состоящее въ томъ, что субъектъ также присущъ и предикату, и наоборотъ, находится не только въ нашемъ размышленіи; оно не только въ себѣ, но и положено въ сужденіи, ибо сужденіе есть отношеніе ихъ обоихъ; связка выражаетъ собою, что субъектъ есть предикатъ. Субъектъ есть опредѣленная опредѣленность, а предикатъ есть эта его положенная опредѣленность; субъектъ опредѣленъ лишь въ своемъ предикатѣ или, иначе сказать, лишь въ немъ онъ есть субъектъ, въ предикатѣ онъ возвращенъ въ себя и есть въ немъ общее. Но поскольку субъектъ есть самостоятельное, то этому тожеству присуще такое отношеніе, что предикатъ не имѣетъ самостоятельноаго существованія для себя, но имѣетъ существованіе лишь въ субъектѣ; первый включенъ въ послѣдній. Поскольку, стало быть, предметъ отличается отъ субъекта, первый есть лишь единичная опредѣленность послѣдняго, лишь одно изъ его свойствъ; самъ же субъектъ есть конкретное, полнота многообразныхъ опредѣленностей, изъ коихъ предикатъ содержитъ въ себѣ лишь одну; субъектъ есть общее. Но, съ другой стороны, и предикатъ есть самостоятельная общность, а субъектъ, наоборотъ, есть лишь одно изъ его опредѣленій. Тѣмъ самымъ предикатъ подчиняетъ себѣ субъектъ; единичность и частность есть не для себя, но имѣетъ свою сущность и субстанцію въ общемъ. Предикатъ выражаетъ субъектъ въ своемъ понятіи; въ предикатѣ единичное и частное суть случайныя опредѣленія; онъ есть ихъ абсолютная возможность. Если подъ подчиненностью мыслятъ внѣшнее отношеніе субъекта
как и её мощь; в бытии необходимое отношение проявляется в переходе в другое, в субстанции — в видимости в некотором другом. Эти переход и видимость теперь перешли в первоначальное разделение понятия, при чём последнее, возвращая единичное в бытие в себе его общности, равным образом определяет общее, как действительное. То и другое есть одно и то же, единичность положена в её рефлексии в себя, а общее, как определенное.
Но это объективное значение выражается теперь также в том, что данные различения, поскольку они вновь выступают в определенности понятия, вместе с тем положены, только как являющиеся, т. е. что онн не суть нечто постоянное, но присущи одному определению понятия также, как другому. Поэтому субъект может быть принимаем также за бытие в себе, а напротив, предикат за существование. Субъект без предиката есть то же, что в явлении вещь без свойств, вещь в себе, пустое неопределенное основание; он есть при этом понятие внутри себя самого, получающее различимость и определенность лишь в предикате; последний составляет тем самым сторону существования субъекта. Через эту определенную общность субъект находится в отношении к внешнему, открыт для воздействия других вещей и вступает в действие против них. То, что существует (да иви), выступает из своего внутри-бытия в общий элемент связи и отношений, в отрицательные отношения и игру действительности, которая есть продолжение единичного в других и потому общность.
Только что указанное тожество, состоящее в том, что субъект также присущ и предикату, и наоборот, находится не только в нашем размышлении; оно не только в себе, но и положено в суждении, ибо суждение есть отношение их обоих; связка выражает собою, что субъект есть предикат. Субъект есть определенная определенность, а предикат есть эта его положенная определенность; субъект определен лишь в своем предикате или, иначе сказать, лишь в нём он есть субъект, в предикате он возвращен в себя и есть в нём общее. Но поскольку субъект есть самостоятельное, то этому тожеству присуще такое отношение, что предикат не имеет самостоятельноаго существования для себя, но имеет существование лишь в субъекте; первый включен в последний. Поскольку, стало быть, предмет отличается от субъекта, первый есть лишь единичная определенность последнего, лишь одно из его свойств; сам же субъект есть конкретное, полнота многообразных определенностей, из коих предикат содержит в себе лишь одну; субъект есть общее. Но, с другой стороны, и предикат есть самостоятельная общность, а субъект, наоборот, есть лишь одно из его определений. Тем самым предикат подчиняет себе субъект; единичность и частность есть не для себя, но имеет свою сущность и субстанцию в общем. Предикат выражает субъект в своем понятии; в предикате единичное и частное суть случайные определения; он есть их абсолютная возможность. Если под подчиненностью мыслят внешнее отношение субъекта
