ный вѣсъ выступаетъ какъ свойство наряду съ другими, а съ этимъ вмѣстѣ прекращается всякое его необходимое отношеніе къ этому множеству, т.-е. всякая закономѣрность..Удѣльный вѣсъ, какъ такое простое внутреннее, въ себѣ самомъ не имѣетъ различія, или имѣетъ только несущественное различіе, потому что именно его чистая простота снимаетъ всякое существенное различеніе. Это несущественное различіе, т.-е. вели ч ина, должно было, такимъ образомъ, имѣть свое отраженіе или свое другое на другой сторонѣ, которая есть множество свойствъ, потому что оно вообще только благодаря этому другому и является различіемъ. Если самое это множество охватывается противоположною ему простотою и опредѣляется, положимъ, какъ сцѣпленіе, такъ что сцѣпленіе будетъ бытіемъ для себя въ инобытіи, какъ удѣльный вѣсъ чистымъ бытіемъ для себя, то это сцѣпленіе, прежде всего, есть чистая, установленная въ понятіи опредѣленность, противополагающаяся опредѣленности удѣльнаго вѣса, и пріемъ законополаганія будетъ тотъ, который мы разсмотрѣли выше при отношеніи чувствительности съ раздражительностью. Затѣмъ, какъ понятіе бытія для себя въ инобытіи, сцѣпленіе есть только абстракція стороны, противостоящей удѣльному вѣсу, и, какъ таковая, вовсе не имѣетъ существованія. Бытіе для себя въ инобытіи есть процессъ, въ которомъ неорганическій міръ долженъ былъ выражать свое бытіе для себя, какъ самосохраненіе, оберегающее его отъ выступленія изъ процесса въ качествѣ момента продукта. Но это именно и противно природѣ неорганическаго міра, не имѣющей въ себѣ цѣли или всеобщности. Процессъ неорганическаго міра есть скорѣе только опредѣленное отношеніе, которымъ его бытіе для себя снимаетъ его удѣльный вѣсъ. Но самое это опредѣленное отношеніе, которое было бы истиннымъ понятіемъ сцѣпленія неорганическаго міра, и опредѣленная величина его удѣльнаго вѣса, остаются понятіями, совершенно безразличными другъ къ другу. Если оставить въ сторонѣ способъ дѣйствія и ограничиться представленіемъ величины, то можно было бы мыслить такое опредѣленіе, что бо́льшій удѣльный вѣсъ, какъ высшее бытіе въ себѣ, болѣе противостоитъ вступленію въ процессъ, чѣмъ меньшій. Свобода бытія для себя, напротивъ, доказывается только легкостью, съ которой оно со всѣмъ вступаетъ въ сношеніе и сохраняется въ этомъ многообразіи. Интенсивность безъ экстенсивности отношеній есть безсодержательная абстракція, потому что экстенсивность составляетъ наличное бытіе интенсивности. Но самосохраненіе неорганическаго міра въ его отношеніи падаетъ, какъ уже было упомянуто, вовнѣ природы этого міра, потому что онъ не имѣетъ въ себѣ самомъ принципа движенія, т.-е. потому, что его бытіе не является абсолютной отрицательностью и понятіемъ.
Если же, напротивъ, разсматривать эту другую сторону неорганическаго міра пе какъ процессъ, а какъ покоящееся бытіе, то она есть обыкновенное сцѣпленіе, простое чувственное свойство, выступающее между другими свойствами, какъ удѣльный вѣсъ, на сторонѣ, противоположной оставленному на свободѣ моменту инобытія, который распадается на многія безразличныя другъ къ другу свойства; множество свойствъ, взятыхъ вмѣстѣ, составляютъ другую сторону. Но въ удѣльномъ вѣсѣ, какъ и въ другихъ свойствахъ, число есть единственная опредѣленность, не только не выражающая отношенія и перехода этихъ свойствъ, а сущ
ный вес выступает как свойство наряду с другими, а с этим вместе прекращается всякое его необходимое отношение к этому множеству, т. е. всякая закономерность..Удельный вес, как такое простое внутреннее, в себе самом не имеет различия, или имеет только несущественное различие, потому что именно его чистая простота снимает всякое существенное различение. Это несущественное различие, т. е. вели ч ина, должно было, таким образом, иметь свое отражение или свое другое на другой стороне, которая есть множество свойств, потому что оно вообще только благодаря этому другому и является различием. Если самое это множество охватывается противоположною ему простотою и определяется, положим, как сцепление, так что сцепление будет бытием для себя в инобытии, как удельный вес чистым бытием для себя, то это сцепление, прежде всего, есть чистая, установленная в понятии определенность, противополагающаяся определенности удельного веса, и прием законополагания будет тот, который мы рассмотрели выше при отношении чувствительности с раздражительностью. Затем, как понятие бытия для себя в инобытии, сцепление есть только абстракция стороны, противостоящей удельному весу, и, как таковая, вовсе не имеет существования. Бытие для себя в инобытии есть процесс, в котором неорганический мир должен был выражать свое бытие для себя, как самосохранение, оберегающее его от выступления из процесса в качестве момента продукта. Но это именно и противно природе неорганического мира, не имеющей в себе цели или всеобщности. Процесс неорганического мира есть скорее только определенное отношение, которым его бытие для себя снимает его удельный вес. Но самое это определенное отношение, которое было бы истинным понятием сцепления неорганического мира, и определенная величина его удельного веса, остаются понятиями, совершенно безразличными друг к другу. Если оставить в стороне способ действия и ограничиться представлением величины, то можно было бы мыслить такое определение, что бо́льший удельный вес, как высшее бытие в себе, более противостоит вступлению в процесс, чем меньший. Свобода бытия для себя, напротив, доказывается только легкостью, с которой оно со всем вступает в сношение и сохраняется в этом многообразии. Интенсивность без экстенсивности отношений есть бессодержательная абстракция, потому что экстенсивность составляет наличное бытие интенсивности. Но самосохранение неорганического мира в его отношении падает, как уже было упомянуто, вовне природы этого мира, потому что он не имеет в себе самом принципа движения, т. е. потому, что его бытие не является абсолютной отрицательностью и понятием.
Если же, напротив, рассматривать эту другую сторону неорганического мира пе как процесс, а как покоящееся бытие, то она есть обыкновенное сцепление, простое чувственное свойство, выступающее между другими свойствами, как удельный вес, на стороне, противоположной оставленному на свободе моменту инобытия, который распадается на многие безразличные друг к другу свойства; множество свойств, взятых вместе, составляют другую сторону. Но в удельном весе, как и в других свойствах, число есть единственная определенность, не только не выражающая отношения и перехода этих свойств, а сущ
