что я не нахожу въ немъ противорѣчіи; но оно право, потому что оно есть правое. Нѣчто есть собственность другого, — это лежитъ въ основѣ. Ни резонерствовать, ни изслѣдовать или изобрѣтать какія-либо хитросплетенія — мнѣ нечего; нечего думать и о законополаганіи или повѣркѣ. Такими движеніями мысли я измѣнилъ бы вышеуказанное отношеніе, потому что по произвольному желанію моего неопредѣленнаго тавтологическаго знанія сумѣлъ бы и противоположность высказаннаго положенія сдѣлать правомѣрной и, такимъ образомъ, возвести ее въ законъ. Право ли данное, или противоположное ему опредѣленіе, — опредѣлено въ себѣ и для себя. Лично для себя я могъ бы создавать любые законы и съ такимъ-же успѣхомъ ни одного. Начиная повѣрку, я нахожусь уже на пути не нравственномъ. Правое для меня существуетъ въ себѣ и для себя; такимъ именно путемъ я пребываю въ нравственной субстанціи, а она является сущностью самосознанія, которое есть ея дѣйствительность и наличное бытіе, ея самость и воля.
что я не нахожу в нём противоречии; но оно право, потому что оно есть правое. Нечто есть собственность другого, — это лежит в основе. Ни резонерствовать, ни исследовать или изобретать какие-либо хитросплетения — мне нечего; нечего думать и о законополагании или поверке. Такими движениями мысли я изменил бы вышеуказанное отношение, потому что по произвольному желанию моего неопределенного тавтологического знания сумел бы и противоположность высказанного положения сделать правомерной и, таким образом, возвести ее в закон. Право ли данное, или противоположное ему определение, — определено в себе и для себя. Лично для себя я мог бы создавать любые законы и с таким же успехом ни одного. Начиная поверку, я нахожусь уже на пути не нравственном. Правое для меня существует в себе и для себя; таким именно путем я пребываю в нравственной субстанции, а она является сущностью самосознания, которое есть её действительность и наличное бытие, её самость и воля.
