то слово моё не имѣетъ никакой цѣны. Не безпокойтесь только. Такъ мы и сдѣлаемъ! Сами же вы, Галотти, можете поступить какъ хотите. Вы можете слѣдовать за нами въ Гвасталу, можете возвратиться въ Сабіонетту — какъ хотите. Смѣшно было бы васъ стѣснять. А теперь — до свиданія, любезный Галотти! Пойдёмте, Маринелли: становится поздно.
Одоардо (стоя въ глубокомъ раздумьи). Какъ? я не могу даже переговорить съ моею дочерью? И здѣсь даже не могу? Я на всё вѣдь соглашаюсь: я нахожу всё превосходнымъ. Дочь канцлера естественное убѣжище добродѣтели. О, всемилостивый государь, отвезите туда мою дочь, никуда болѣе! Но поговорить съ нею хотѣлъ бы я прежде этого. Смерть графа ей ещё неизвѣстна. Она не поймётъ за что её разлучаютъ съ отцомъ и матерью. Чтобъ приготовить её къ этому извѣстію, чтобъ успокоить её по поводу этой разлуки, я долженъ переговорить съ нею, ваша свѣтлость, я долженъ съ нею видѣться.
Принцъ. Такъ войдите же къ ней.
Одоардо. О, дочь, конечно, сама можетъ придти къ отцу. Здѣсь, глазъ на глазъ, я скоро кончу съ нею. Пришлите только ее ко мнѣ, ваша свѣтлость.
Принцъ. Хорошо! О, Галотти, если бы вы захотѣли быть моимъ другомъ, наставникомъ. отцомъ! (Принцъ и Маринелли уходятъ.)
Одоардо Галотти (глядя имъ въ слѣдъ, послѣ молчанія). Почему же и нѣтъ? Сердечно радъ. Ха, ха, ха! (Дико озирается.) Кто тутъ хохочетъ? Ей-Богу, я думаю, это я же самъ! Какъ весело, какъ весело! представленіе идетъ къ концу! Такъ, или этакъ! Но если она съ нимъ стакнулась? Если это — обычная, ежедневно-видимая комедія? Если она не достойна того, что я хочу для нея сдѣлать? (Молчаніе.) Для нея хочу сдѣлать? Что же хочу я для нея сдѣлать? Достанетъ ли у меня духу сказать себѣ это? Задумалъ я дѣло, такое дѣло, которое можно только задумать. Ужасно! Прочь, прочь! Я не стану дожидаться ея. Нѣтъ! (Обращаясь къ Небу.) Кто её, невинную, толкнулъ въ эту пропасть, тотъ пусть и вытащитъ. Зачѣмъ нужна ему моя рука? Прочь! (Хочетъ уйти и видитъ входящую Эмилію.) Поздно! А! онъ хочетъ участія руки моей! онъ этого хочетъ!
Эмилія. Какъ? Вы здѣсь, батюшка? и только вы одни? а матушка? Ея нѣтъ здѣсь? А графъ? и его нѣтъ? и вы такъ встревожены…
Одоардо. А ты такъ спокойна, дочь моя?
Эмилія. Отчего не быть мнѣ спокойной? Или ничего не потеряно, или все! Могу ли, или должна я быть спокойною — развѣ это не одно и тоже?
Одоардо. Но какъ думаешь ты — что изъ двухъ?
Эмилія. Я думаю, что всё потеряно, и что мы должны быть спокойны.
Одоардо. И ты спокойна, потому-что должна? Кто ты? дѣвушка и моя дочь? Стало-быть, мужчина и отецъ долженъ краснѣть предъ тобою? Но скажи мнѣ: что разумѣешь ты, говоря: всё потеряно? Что графъ убитъ?
Эмилія. И за что онъ убитъ! за что! А! Такъ это правда, батюшка? такъ справедлива вся эта ужасная исторія, которую я прочла въ заплаканныхъ, дикихъ глазахъ моей матери? Куда ушла она?
Одоардо. Вперёдъ, если мы за нею послѣдуемъ.
Эмилія. Чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше, потому-что если графъ убитъ за это… за это… Для чего мы ещё остаёмся здѣсь. Убѣжимъ скорѣе, батюшка!
Одоаpдо. Убѣжать? Какая надобность? Ты въ рукахъ, ты останешься въ рукахъ разбойника.
Эмилія. Я останусь въ его рукахъ?
Одоардо. И ещё одна, безъ твоей матери, безъ меня.
Эмилія. Я — одна въ его рукахъ? Хорошо: оставьте только меня, оставьте только. Я посмотрю, кто можетъ удержать меня, кто можетъ принудить; кто этотъ человѣкъ, который можетъ приневолить человѣка.
Одоардо. Я полагаю, ты спокойна, дитя моё.
Эмилія. Да, я спокойна. Но что называете вы быть спокойной? Сложить руки и страдать безвинно и безмолвно? Терпѣть то, чего не должно было терпѣть?
Одоардо. О! если ты такъ думаешь, дай себя обнять, дочь моя! Я всегда говорилъ: природа хотѣла сдѣлать женщину совершеннѣйшимъ своимъ произведеніемъ; но она ошиблась
