Я извиню тебѣ покражу, похититель,
Когда ты оберёшь и всю мою обитель,
Хотя щипки любви бываютъ тяжелѣй
Всей жолчности людской и ярости ихъ всей.
О, сладострастье, зло златящее лучами,
Убей меня, но быть не можемъ мы врагами!
Различные грѣшки, рождённые свободой,
Когда, разставшись, я не вижуся съ тобой,
Не прочь сойтись ладкомъ съ твоею красотой,
Затѣмъ-что ѝдутъ въ слѣдъ тебѣ соблазнъ съ природой.
Ты юнъ — и потому способенъ быть прельщонъ;
Ты статенъ и красивъ — и будешь осаждёнъ;
А съ женщиной сойдясь, изъ тѣхъ, кто въ свѣтъ родится,
Непобѣждённымъ вспять едва ль кто возвратится.
Но ты бы. милый другъ, могъ пощадить меня
И не давать страстямъ и юности мятежной
На путь тотъ направлять заблудшаго себя,
Гдѣ долженъ будешь ты попрать двѣ клятвы нѣжныхъ:
Ея — сразивъ её своею красотой,
И лживую свою, слукавивши со мной.
Не въ томъ бѣда, что ты красоткой обладаешь,
Хоть горячо её любилъ я — понимаешь.
А въ томъ, что и она владѣетъ ужь тобой;
А это тяжелѣй всего мнѣ, милой мой.
Но я молчу, своихъ обидчиковъ прощая:
Ты любишь потому, что я люблю её;
Она жь кидаетъ тѣнь на счастіе моё,
Тебѣ любить себя открыто позволяя.
