— Скорѣй, скорѣй иди внизъ. Тамъ Фурвилли. Они пріѣхали по-сосѣдски, запросто, зная о твоёмъ положеніи. Скажи, что я вышелъ, но скоро вернусь. Я немножко переодѣнусь.
Жанна, удивленная, спустилась внизъ. Молодая, красивая и блѣдная женщина, съ грустнымъ лицомъ и возбужденными глазами, съ матово-бѣлокурыми волосами, которыхъ солнечный лучъ, казалось, никогда не ласкалъ, Спокойно представила своего мужа, неуклюжаго гиганта, съ огромными рыжими усами. Затѣмъ она сказала:
— Мы имѣли удовольствіе нѣсколько разъ встрѣтить г. Ламара. Узнавъ отъ него, что вы нездоровы, мы поспѣшили пріѣхать васъ провѣдать, безъ церемоніи, по-сосѣдски. Впрочемъ, вы сами это видите, такъ какъ мы верхомъ. Къ тому же мы имѣли на дняхъ удовольствіе видѣть у себя вашу матушку и г. барона“.
Она говорила свободно, весело, просто и изящно. Жанна была плѣнена ею и сразу ее полюбила. „Вотъ другъ“, подумала она.
Графъ же Фурвилль напротивъ былъ похожъ на медвѣдя, вошедшаго въ салонъ. Усѣвшись, онъ положилъ свою шляпу на сосѣдній стулъ и нѣкоторое время не зналъ, что дѣлать съ своими руками; онъ сначала оперся ими о колѣни, потомъ о ручки креселъ и, наконецъ, сложилъ пальцы, какъ для молитвы.
Вдругъ вошелъ Жюльенъ. Пораженная Жанна не узнавала его. Онъ обрился, онъ былъ красивъ, изященъ и привлекателенъ, какъ во дни ихъ жениховства.
Онъ пожалъ волосатую лапу графа, который, казалось, пробудился съ его приходомъ, и поцѣловалъ руку графини, матовыя щеки которой слегка зарумянились и вѣки которой вздрогнули.
