— Пожалуйте сюда, сказалъ баронъ, показывая ему на стулъ, оставленный дочерью.
Крестьянинъ тотчасъ сѣлъ, бормоча:
— Вы очень любезны.—Потомъ онъ замолчалъ, точно ему больше нечего было сказать. Наконецъ, послѣ долгаго молчанія, онъ наконецъ рѣшился и, поднявъ глаза къ голубому небу, сказалъ:
Какая прекрасная погода по этой порѣ. Земля ею воспользуется для произращенія того, что въ ней посѣяно.—И онъ снова умолкъ.
Баронъ, начинавшій терять терпѣніе, быстро спросилъ его сухимъ тономъ:
— Итакъ, вы женитесь на Розаліи?
Парень тотчасъ же забезпокоился, какъ бы уличенный въ своемъ нормандскомъ лукавствѣ; почувствовавъ недовѣріе къ барону, онъ живо отвѣтилъ:
— Смотря по тому, можетъ быть да, а можетъ быть и нѣтъ. Смотря по тому…
Эти увертки разсердили барона.
— Да отвѣчайте же откровенно, чортъ возьми. Вы за этимъ пришли, да или нѣтъ? Берете вы ее, да или нѣтъ?
Смутившійся парень, уже не поднимая глазъ, повторилъ:
— Если все такъ, какъ говорилъ г. кюре, то я ее беру, а если такъ, какъ говоритъ г. Жюльенъ, то я ее не беру.
— Что же вамъ сказалъ г. Жюльенъ?
— Г. Жюльенъ сказалъ, что мнѣ будетъ всего за это тысяча пятьсотъ франковъ, а г. кюре сказалъ, что двадцать тысячъ франковъ. Я согласенъ за двадцать тысячъ, но за тысячу пятьсотъ я ее не хочу.
Тогда баронесса, сидѣвшая въ своемъ креслѣ, глядя на смущенный видъ деревенскаго парня, расхохоталась, потихоньку вздрагивая. Онъ посмотрѣлъ на нее изподлобья, не-
