ливѣе, какъ будто дружба двухъ семей въ каждую изъ нихъ внесла миръ и радость. Весна наступила исключительно ранняя и теплая.
Начиная съ мягкаго утра вплоть до тихаго и теплаго вечера солнце вызывало къ жизни всю поверхность земли. Это былъ быстрый и могучій равцвѣтъ всѣхъ зародышей, неудержимый напоръ соковъ, одинъ изъ тѣхъ приливовъ производительной силы, который появляется въ рѣдкіе, исключительные годы, заставляя думать, что природа помолодѣла.
Жанна чувствовала себя смутно тревожимою этимъ броженіемъ жизни. При взглядѣ на маленькіе цвѣты, прятавшіеся въ травѣ, на нее внезапно находила какая-то истома, отрадная грусть, минуты нѣжной мечтательности. Она почувствовала, что въ ней воскресаютъ нѣжныя воспоминанія о первыхъ дняхъ любви. Не то, чтобы возвратилось прежнее чувство ея къ Жюльену, — нѣтъ, съ этимъ было покончено, покончено навсегда, — но все ея тѣло, ласкаемое вѣтеркомъ, пронизываемое благоуханіемъ весны, волновалось, безпокоимое какимъ-то невидимымъ и нѣжнымъ призывомъ.
Ей нравилось быть одной, оставаться подъ горячими лучами солнца, предаваясь ощущеніямъ смутной и тихой радости, не вызывавшей никакихъ мыслей.
Однажды утромъ, когда она дремала такимъ образомъ, ей, въ быстромъ видѣніи, представилось освѣщенное солнцемъ мѣстечко въ маленькомъ лѣсу близъ Этрета. Тамъ она впервые почувствовала дрожь, пробѣжавшую по всему тѣлу вблизи того молодого человѣка, который тогда ее любилъ, тамъ онъ ей первый разъ пролепеталъ робкія желанія своего сердца, тамъ она была вдругъ охвачена лучезарными надеждами на будущее. И ей захотѣлось еще разъ повидать этотъ лѣсъ, сходить туда для какого-то суевѣрнаго
