Не прошла я и половины дороги, какъ увидѣла, что какой-то всадникъ галопомъ несется по улицѣ. Меня осѣнило вдохновеніе, подсказавшее мнѣ, что это одинъ изъ Орловыхъ. Изъ нихъ я видѣла и знала одного только Григорія. Не имѣя другого способа остановить его, я крикнула: «Орловъ!» (будучи, Богъ вѣсть почему, твердо убѣждена, что это одинъ изъ нихъ). Онъ остановился и спросилъ: «Кто меня зоветъ?» Я подошла къ нему и, назвавъ себя, спросила его, куда онъ ѣдетъ и не имѣетъ ли онъ что сказать мнѣ.
— Я ѣхалъ къ вамъ, княгиня, чтобы сообщить вамъ, что Пассекъ арестованъ, какъ государственный преступникъ; у его дверей стоятъ четыре солдата и у каждаго окна по одному. Мой братъ поѣхалъ возвѣстить это графу Панину, а я уже былъ у Рославлева.
— Рославлевъ очень встревоженъ? — спросила я.
— Немного, — отвѣтилъ онъ; — но что же вы стоите на улицѣ, княгиня? Позвольте проводить васъ до дому.
— Да никого здѣсь нѣтъ, — возразила я; — кромѣ того не надо, чтобы мои люди видѣли васъ у меня. Впрочемъ нашъ разговоръ будетъ непродолжителенъ. Скажите Рославлеву, Ласунскому, Черткову и Бредихину, чтобы, не теряя ни минуты, они отправлялись въ свой Измайловскій полкъ
дется дѣйствовать. Однако, не разсчитывая на то, что офицерамъ удастся удержать солдатъ, я написала госпожѣ Шкуриной, женѣ камердинера императрицы, чтобы она немедленно же послала своему мужу въ Петергофъ наемную карету, запряженную четверней, и сообщила бы ему, что я прошу его задержать карету, не выпрягая лошадей, чтобы въ случаѣ надобности императрица могла ею воспользоваться для пріѣзда въ Петербургъ, такъ какъ ей, конечно, нельзя было бы взять придворную карету. Панинъ, думая, что событіе совершится въ отдаленномъ будущемъ, призналъ эту мѣру совершенно ненужной; однако, не будь этой кареты, Богъ вѣсть, осуществились ли бы наши планы, такъ какъ завѣдующій дворцомъ въ Петергофѣ, Измайловъ, не отличался преданностью императрицѣ и воспрепятствовалъ бы ея бѣгству, въ случаѣ, если бы она спросила у него карету.
